но горло сковал жестокий спазм. Кримхильда почувствовала, как заливается краской. Такого стыда она не испытывала ни разу в жизни. Она мечтала, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила её, недостойную!
Худой сделал шаг навстречу принцессе и, галантно пожав безвольно поникшую руку, отрекомендовался:
– Юний Лонгин, имеющий честь являться мужем вашей новой подруги, принцесса.
«Муж – этот?!», – с удивлением подумала Кримхильда. До сего момента она была в уверенности, что мужем великолепной Софии Юстины является черноволосый красавец, а не этот его неказистый брат!
– Очень приятно, ваше сиятельство, – выдавила из себя она.
– Никакое он не «сиятельство», – рассмеялась София. – Юний обыкновенный патрис, не князь, в его жилах нет ни капли крови Фортуната!
– Верно, – согласился Юний, – но, по правде сказать, не такой уж я обыкновенный, если женой у меня сама София Юстина!
– Меня зовите просто Виктор, – вступил в разговор черноволосый красавец, – что в переводе с латыни значит «победитель».
«Победитель!», – пронеслось в голове Кримхильды. Она заставила себя посмотреть в его глаза – и тут же поняла, что погибла.
Потом ей показали тех самых мальчиков, Палладия и Платона, детей Юния и Софии. Мальчики до того увлеклись созданием собственной модели императорской Пирамиды, что не заметили приезда матери и остались глухи к просьбам взрослых хотя бы на минуту отвлечься от своей работы. Посмеявшись, взрослые оставили детей в покое и уединились в беседке.
Слуги принесли яства, и был обед, каких Кримхильде видеть не приходилось, а тем более вкушать; далее ели смоквы и запивали их отменным киферейским вином; затем играли в «змею»8 – муж играл с женой, а Виктор Лонгин пытался обучить игре нарбоннскую принцессу… Этому приятному времяпрепровождению внезапно пришел конец: вспомнив о каком-то важном деле, София Юстина решительно скомкала встречу и засобиралась в обратный путь. Она усадила захмелевшую от вина, переживаний и впечатлений Кримхильду в мобиль, коротко попрощалась с мужчинами, и вскоре амфибия отплыла.
Юний и Виктор ещё долго стояли на берегу, провожая взглядом замечательную машину.
– Сдаётся мне, – сказал, между прочим, Юний Лонгин, – что ты, младший братец, не сегодня-завтра будешь выслушивать от моей жены лекцию о твоём долге перед нашим государством.
– Что ты имеешь в виде?
– А как ты полагаешь, зачем она приезжала?
Черноволосый Лонгин пожал плечами.
– Детей повидать, наверное. Она мать, хочет знать, как тут они.
Юний насмешливо хмыкнул.
– Софи уже два года не живёт со мной и с детьми, ты это знаешь, брат. С какой бы стати ей о них вдруг беспокоиться?
– А-а, она говорила, что приехала показать Палладия и Платона этой своей новой подруге, принцессе Нарбоннской, –
«Змея» – любимая игра патрисианской знати. Игральная доска имела вид змеи, свернувшейся кольцами. «Кольца» и были отдельными клетками. Выигравшим считался тот, кто первым проведет свою фишку от хвоста к голове змеи, то есть от края доски к её центру. Игра в «змею» известна со времен египетских фараонов.
