* *– Кто были эти негодяи? – спросил герцог Крун, как только те ушли.
– Это плебеи, – ответила София Юстина, – их вожак приходится сыном делегату Кимону Интелику.
– Проклятие! – с возмущение в голосе прогремел Крун. – И вы позволяете презренным простолюдинам оскорблять вас? Клянусь всеми богами, я у себя в Нарбоннии подвешивал на дыбу мужиков за меньшие грехи!
Княгиня печально усмехнулась.
– Иногда мне хочется того же самого, герцог. Право, гражданин Интелик неплохо бы смотрелся вниз головой!
– Ну, так что же вам мешает? Пусть негодяя схватят, для начала.
– Это невозможно, – сказал Эмилий Даласин. – Плебеи – такие же подданные Божественного императора, как и мы, патрисы. Мы и они – аморийцы!
Крун помотал головой, не понимая логики в словах кесаревича.
– Разве у вас, у патрисов, мало власти, чтобы внушить черни должное почтение?
– Те, кого вы видели, не чернь, – заметила София Юстина. – Их родители – влиятельные политики и магнаты. Если мы без достаточных оснований начнём преследовать сынков, нас упрекнут в небрежении правами трудового народа. Собственно, вы это уже слышали.
– Всё равно не понимаю! Какое вам дело до того, что скажут простолюдины! Власть-то у вас, у патрисов!
– И мы дорожим ею, поверьте. По-моему, пусть лучше плебеи митингуют на улицах, выбирают себе делегатов, путь лучше эти делегаты делают вид, что правят вместе с нами…
– Лучше, чем что?
– Чем если бы они втайне озлобились против нас, патрисов. Не забывайте, герцог, в Империи патрисов немногим более восьмисот тысяч, а плебеев почти тридцать семь миллионов!
«Умно, – подумал Варг, внимательно слушавший этот разговор, – очень умно! Ловкие аристократы, подобные этой Софии, повязали свой народ аватарианской верой и показным дружелюбием. И этот раболепный народ ловит крошки с княжеских столов и ещё радуется, что ему позволяют избирать своих никчёмных делегатов! А всякий, кто восстаёт против такого порядка, объявляется еретиком, как те Ульпины»
– И всё равно не понимаю, – в сердцах бросил Крун, – может быть, потому что я варвар. Будь моя воля, я бы с наглым сбродом церемониться не стал!
Вскоре они расстались: Крун с сыном отправились в свой павильон, – это совсем рядом, стоит лишь пересечь проспект Фортуната и немного пройти в сторону Квиринальского озера, – а Эмилий Даласин и София Юстина в карете кесаревича поехали в свои резиденции.
– Удивительная страна, – пробормотал Крун, когда остался наедине с сыном. – Здесь всё не так, как у нас в Галлии и в остальной Европе!
– Вот потому-то мы и враги, – сумрачно глядя из-под бровей, молвил Варг. – И останемся с ними врагами, кто бы ни желал иного!
– Ты глупец, – устало проговорил герцог; у него в этот вечер не было ни сил, ни желания снова вправлять мозги непокорному сыну.
– Я
