бумагомаратель, строчи заявления, или я подожгу твою лавочку и эти украшения для алтаря храма Святой Анны, прежде чем ты понесешь их к урсулинкам для золочения…
Матушка Мадлен, молодая урсулинка, ясновидящая, не могла ни заснуть, ни даже спокойно лежать. Напрасно она покинула свой неудобный, набитый овсяной половой тюфяк, находящийся внутри алькова из белой пихты, где можно спать, не опасаясь сквозняков, если перед сном задернуть зеленые саржевые занавески.
Напрасно она преклоняла колена на холодном каменном полу своей кельи, чтобы найти успокоение в молитве и умерщвлении плоти.
И тогда она, со свечой в руке, отправилась в золотильную мастерскую.
Где-то в дальнем крыле монастыря плакал ребенок – одна из маленьких воспитанниц. Ночь выдалась такая гнетущая, что даже детям не по себе.
Теперь, стоя посреди мастерской, она успокоилась, глядя на знакомую обстановку, в которой протекали дни под звон отбивающих часы колоколов, зовущих их сначала на службу в часовне, оттуда – в классы и дортуары воспитанниц, а затем сюда, где благодаря своей сноровке они могут принести обители немного денег.
Но вот в конце коридора замаячил мерцающий свет лампы, и на пороге мастерской появилась пожилая монахиня:
– Сестра Мадлен, что вы здесь делаете? Вы нарушаете режим монастыря, который предписывает использовать драгоценные ночные часы, данные нам по милосердию Божию, для восстановления наших слабых сил, потребных для исполнения возложенной на нас миссии.
– Простите меня, матушка. Этот день, хотя мы и провели его в обители, стал для нас тяжким испытанием, ибо его отзвук проник и к нам. Что нам сулит приезд этих чужаков? Тревоги или успокоение? Вскоре я должна буду встретиться с этой красавицей, в которой никто не узнал ту, что явилась мне в облике дьяволицы. При одном воспоминании об этом у меня стынет кровь. Узнаю ли я ее? И отца д’Оржеваля здесь нет, дабы поддержать меня в моей слабости и при необходимости защитить.
К этому добавилась новая тревога. Этой ночью мне явился во сне отец Бребёф, замученный ирокезами. Он умолял меня встать и помолиться о том, чтобы живущий в нашем городе колдун обратился к вере.
– Он назвал вам его имя?
Матушка Мадлен отрицательно качает головой:
– Нет. Он только посоветовал мне неустанно молиться и обещал, что в это время демоны меня не потревожат.
– Возблагодарим за это Господа! А сейчас идемте, сестра. Наденьте певческую ризу. Скоро зазвонят к заутрене. Я так люблю эту службу на исходе ночи, ведь именно в это время дурные люди замышляют столько преступлений. Этой ночью Квебек более, чем когда-либо, нуждается в наших молитвах.
Высоко подняв свои светильники, обе монахини вышли из мастерской и по холодному коридору направились в часовню.
В ночи в часовне урсулинок зазвучали молитвенные песнопения. Они донеслись до большого красивого дома семьи
