в наушники бортовой связи.
Щелк тумблер зажигания правого двигателя, палец вжимает кнопку стартера – взлетели стрелки датчика давления масла и амперметра. Лишь по ним можно определить, что двигатель завелся. Пальцы автоматом проделывают манипуляции с левым двигателем, и только легкая дрожь бронированного корпуса подсказывает, что машина готова ринуться на трассу.
Как ни претил Вадиму этот железный короб на колесах, но процесс его укрощения иногда вызывал ассоциации той далекой весны, когда маленький мальчик бесстрашно стоял в трех метрах от проносящихся мимо боевых машин и отдавал им честь. Но мальчик уже вырос и почти стал мужчиной, а бронетранспортер никак не дотягивал до танков, и Вадим с грустной улыбкой отпускал ассоциации, но машину осваивал с усердием.
Только один раз ефрейтор Голодов прогнал его «пешим по танковому» и то за мелочь какую-то, не относящуюся к вождению. Голодову тоже не нравилась независимая натура рядового Бута. На первом году, по его разумению, не пристало быть таким. Но как профессионал, ефрейтор ценил, как быстро Бут схватывает приемы вождения, не рвет коробки передач с раздатками и не изводит двигатели.
– Вперед! – Толчок сапогом в плечо продублировал ударившую по перепонкам с наушников шлемофона команду. Голодов восседал в правом люке, только ноги болтались у головы Вадима. Вадим вдавил педаль газа в пол и почти рывком отпустил сцепление. 12-тонная махина, сорвав ребрами протекторов зыбь песка, ринулась с места.
– Тише ты! – Сапог ефрейтора надавил на погон. – Что, уже лихачем стал? Рано, салага.
Вадим плавно разгонял БТР. Он уже приноровился к этим двойным коробкам передач с их тугим включением, научился контролировать работу двигателей по стрелкам тахометров и находить наощупь рычаги, когда идешь по триплексам.
«Прямая! Здесь успеть до четвертой передачи. Дошел! Теперь до первой. Двухметровый ров! Заранее врубаем добавочные мосты».
Передний мост бронетранспортера с грохотом рухнул в ров, следующие три моста подтолкнули, и, провалившая было нос машина, вздрагивая, перемахнула препятствие. В наушниках шлемофона тихо. Значит, доволен Голодов, иначе уже бы разразился матюгами.
«Так. Заезд в капонир. Здесь задний ходом практически наощупь. Блюдечка зеркал, как мертвому припарка. Опа! Легкий толчок створками водомета в стенку капонира. Вот черт! Но молчит инструктор, – значит, прошло. Теперь газ в пол и рывком из этой ямы. Разгон. Торможение. Дальше – колейный мостик-эстакада. Вот тут главное – не завалиться. Проходим на второй. А я молодец!».
– Выруби мосты! – голос Голодова в наушниках и дубляж команды сапогом в плечо.
«Ну, вот сейчас и самое сложное – резкий спуск и с поворотом крутой подъем. Если не успею врубить вовремя мосты, не выгребусь. Проверяет Голодов. Ну, с богом! На спуске разгоняемся в песке насколько возможно. Дно. Руль круто влево. Добавочные мосты! Перегазовка педалью в пол и вторая передача, не теряя инерции! Есть!
