Гольдберг говорил о колодце. Надо же, со времен первого адмирала он сохранился. Тогда к осадам готовились… – Лануа, чиркнув спичкой, затянулся папиросой:
– Так безопаснее. Фермы они могут обыскивать, а туда никто не полезет… – першероны тянули телегу на холм. Месье Верне выругался себе под нос:
– В прошлый раз мы его в шахте прятали, сейчас в пещере… – старик, почти робко, спросил: «Выживет он, доктор Лануа?»
Врач вздохнул:
– Посмотрим, месье Верне… – над развалинами замка парил большой, мощный сокол. Доктор выбросил окурок в мерзлый, слежавшийся снег, на дороге: «Опять похолодало».
– То обманная весна была, – угрюмо сказал старик, – на Ботранже вчера еще метр снега выпал. Пещеру, если не знаешь, где вход, и не найти теперь. Телегу дома оставим, как обычно, а дальше пешком… – Лануа кивнул, поставив на колени докторский саквояж.
Першероны растворились в сумерках, скрип колес затих. Сокол, сложив крылья, устроился на неровных камнях замковой стены. Птица, нахохлившись, следила за освещенной прожекторами равниной, за темными силуэтами терриконов, окружающими Мон-Сен-Мартен.
Часть пятая
Бирма, февраль 1942
Рангун
Большие, французские окна темного тика распахнули в сад отеля «Стрэнд». На мраморной террасе расставили плетеные кресла. С зеленой лужайки доносилось журчание фонтана, перекликались павлины. В городе царила сухая, зимняя жара. Под потолком медленно вращались большие вентиляторы. Официанты, в мужских, строгих, синих и серых саронгах, неслышно скользили по отполированному полу, с подносами нарезанной гуавы, личи, мангостана и сахарных яблок. Тяжело, удушливо пахло цветущими магнолиями. К потолку поднимался дымок сигарет.
Поправляясь после ранения в Британии, Меир лежал в госпитале, в замке Джона, и не посещал дорогие лондонские отели, в Мэйфере. Он смотрел на тонкий фарфор, на блеск серебряных ложек, на крохотные, деликатные сэндвичи, с огурцом и копченым лососем, свежие, горячие сконы и бисквиты, с малиновым, и абрикосовым джемом. Командующий британскими силами в Бирме, генерал Арчибальд Уэйвелл, наклонил над чашкой изящный кувшинчик, со сливками: «Значит, вам понравилась Калькутта, мистер Горовиц?».
Калькутты Меир почти не видел, добравшись до Рангуна кружным путем.
Прямой рейс, с Филиппин, оказался невозможен. Захватив юг Бирмы, японцы продвинулись до реки Ситаун. Британские войска цеплялись зубами за берега, но ходили слухи, что Уэйвелл прикажет отступать на север. От Ситауна до столицы Бирмы, с портом и нефтехранилищами, оставалась сотня километров. В городе понимали, что японцы, с опытом войны в джунглях, могут взять Рангун через неделю, и закончить кампанию до сезона муссонов.
Меир долетел до Калькутты. Согласно полученной на Филиппинах радиограмме, в городе его ждали американские добровольцы отряда 28. Ребята оказались славными,
