Вот в этом он – обыкновенный.
– Ну, слава богу, если так, если вернулся. Всё теперь наладится. – Анастасия Сергеевна перекрестилась и обняла свою девочку за плечи.
– Да. Мы сами всё наладили. Не усну я теперь, да и от тебя валерианой пахнет. Что ты, нянюшка моя? Переживаешь? Всё позади уже.
– Да я об этом думать не хочу, сколько ещё соседи вопросов назадают, наспрашивают, – махнула рукой няня. – Я о свадьбе думаю. Переживаю.
– А что свадьба? Всё классно. Серёжа сам обо всём заботится. Мы с тобой как королевы поедем, на новой машине. И, главное, Полины Лазаревны не будет! Всё как я хотела!
– Ай, деточка. Жизни не знаешь, людей не знаешь, – сказала няня, прижимая ладони к сердцу. – Какая свадьба, если мать невесты в больнице? По мне, пусть бы она и не выходила оттуда до скончания века. Но родственники… родные жениха, гости что скажут, что подумают? А если станет известно, в какой больнице, – ох и позор. Шила в мешке не утаишь. Вот что меня тревожит, покоя не даёт. Свекровь как себя поведёт? Что сыну скажет? Как бы она семейную жизнь тебе не испортила.
– Нянюшка, не переживай, – улыбнулась Снежана, – ерунда всё это. Главное, мы с Серёжей любим друг друга и друг другу верим. Внешние трудности только закаляют.
– Вы не на Марсе живёте, а на Земле, среди людей. Они не простят тебе, такой красивой, умной… очень красивой, твоего счастья. Не раз Сергею напомнят о тёще, да и грязи подольют. А там и за нашего орла возьмутся.
– Ну, ты и накошмарила. Я уже забоялась.
– Солнышко моё, на свете у меня роднее нет души. Как я тебе счастья желаю, больше чем себе или сыну. Да я и себе ничего не желаю, кроме счастья для тебя. Девочка моя, жизнь моя, – слёзы заблестели в глазах няни, – как мне жалко тебя. Сколько тебе горя выпало. У других матери – опора, столп жизненный, а у тебя… Лучше бы её вовсе не было. Сирота счастливее. Родное дитя измордовала. Детство испоганила, теперь вот до главного добралась.
– Ня-янь, я сейчас тоже зареву. Давай успокоимся. Что делать, подумаем.
– Я уже вторые сутки думаю. Только хуже запутываюсь. И сильнее ненавижу.
– Ня-янь. У меня идея есть. Вчера у Натахи осенило. Я ей пока не сказала о своём плане, хотелось с тобой посоветоваться. Что скажешь, если… – Тут жук снова зажужжал, доставляя сообщение от «неизвестного». – Папа! – воскликнула Снежана, пробегая глазами по сияющему экрану. – Папа! Он приехал, он скоро придёт домой. Няня! Вот и радость! Родная моя! И вообще, никакая я не несчастная! У меня есть ты! Моя опора и столп. А ещё папа, Мишун и жених.
– Ах, ты моя… моё сокровище… – шептала Анастасия Сергеевна, целуя волосы и лоб своей любимицы.
А за окном детской бесился майский дождь. Его косые стрелы ломались, попадая в стекло, и бились о жесть подоконника. Но Снежана и няня, казалось, не слышали эту дробь и не видели, как тучи, зачернив небосвод, повисли на крышах домов и на верхушках деревьев. Для няни и Снежаны по-прежнему светило солнце
