в колоде и многое другое. Было весело и хорошо. Потом, с половины двенадцатого до часу-двух ночи, – танцы при луне на траве на выгоне (село Анастасьевка застраивалось очень рационально – улица местами расширяется метров на 200, поэтому перед каждым двором имеется просторная коллективная площадь, заросшая травой – в основном спорышом, для выгона скота и выгула птицы). Остаток ночи спал на копне сена в саду, укрывшись марлей от комаров. Ночи стояли теплые.
Вспоминаются праздники с парадами учащейся молодежи и рабочего класса – 1-е Мая (МИР, ТРУД, МАЙ) и 7-е ноября (годовщина Великой Октябрьской социалистической революции). К ним тщательно готовились на уроках физкультуры. Единственная трудность у меня была с приобретением парадных костюмов – в мае обязательно требовались белые брюки и красная футболка. Денег на покупку такой формы у меня не было, выручали знакомые или преподаватели, у которых собственные дети вырастали из пригодного для меня размера (я уже говорил, что долго оставался маленьким мальчиком, подрос уже в юношеском возрасте до 172 сантиметров). Теперь, приезжая в Сумы, с чувством гордости вспоминаю парк в центре города: там, на послевоенном пустыре, мы высадили аллеи каштана, липы, клена, которые дружно и буйно разрослись, и кроны их соединились в сплошной зеленый массив. Особенно приятно дышится в этом парке летом, в знойные солнечные дни.
Клинические дисциплины изучал с большим интересом, мне нравилось всё – и терапия, и хирургия, и акушерство с гинекологией. Нас готовили для самостоятельной работы в сельских фельдшерско-акушерских пунктах на территории всего СССР. Мои сокурсники были распределены не только на Украине, но и в Казахстан, в Сибирь.
Мы были не лишены чувства юмора. На занятии по инфекционным болезням старенький врач Левин серьезно спросил у Гриши Панченко: «Представьте себе, вас пригласили к больной с профузным поносом. Что будете делать по скорой помощи?» Гриша предложил оригинальное решение: вставлю затычку (по-украински «чопык»). Студенты взорвались от хохота, а преподаватель помотал головой и с улыбкой объявил, что ставит ему «двойку» за знания, как лечить понос.
Из общеполитических инсинуаций начала 50-х годов XX века можно упомянуть два фрагмента. В 1952 году потребовали преподавать на Украине во всех учебных заведениях только на украинском языке. Для меня не было никаких проблем. Однако все преподаватели-врачи учились в своих вузах на русском языке (и это было правильно, так как после выпуска из любого вуза страны врач направлялся на работу в любую точку Советского Союза – от Прибалтики и Средней Азии до Владивостока и Камчатки), да и не было медицинских учебников на украинском языке, поэтому требование украинизации медицины на практике не выполнялось – за ненадобностью. Спустя год в моих руках появился первый учебник на украинском языке «Дитячi хвороби». Я с интересом перечитал этот учебник, текст казался малопонятным. Но встречались слова, которые раньше слышал из уст родителей и односельчан, я тогда задумывался
