бываю во Франции, заезжаю погулять по паркам. Ностальгия, наверное. Аккуратные изгибы дорожек, влажная свежесть с реки, желтые хризантемы. Тебе нравятся желтые хризантемы?
– Тоскливые цветы.
Софи взяла из его пальцев тлеющий окурок, чью дальнейшую судьбу Аверонский все никак не мог решить, и выкинула в окошко вместе со своим. Потом подняла стекло: прохладно и ветрено.
– Заведите пепельницу.
– Зачем? В моем нынешнем состоянии, безусловно, есть свои плюсы, но вряд ли оно затянется дольше, чем на пару суток.
Софи вздрогнула.
– Расскажите, что произошло?
Аверонский долго молчал. Софи не настаивала и не торопила, терпеливо дожидаясь ответа. Его непринужденность и уверенный тон, невзирая на резкость, ощутимо раздвинули границы ее доверия, и даже если впереди действительно находился дикий пляж со скользкими каменистыми уступами берега, она ждала прогулки по нему с легким волнением, но не со страхом.
– Если я солгу, что сегодня ровно в полночь вновь обернусь страшным и ужасным, ты это почувствуешь, – это было скорее утверждение, чем вопрос. – Если притворюсь, будто приключилось временное «недомогание» и все под контролем, не поверишь. Ты удивительная, Софи, есть в тебе что-то располагающее. От меня многие требовали откровенности, но никто не предлагал ее взамен.
Софи слушала. И ждала.
– Я сохраню вашу тайну, Александр, – тихо, не поднимая головы и даже не стараясь придать голосу убедительность, заверила она.
– Не сомневаюсь. В ответ могу лишь пообещать, что верну тебя домой целой и невредимой. Знаешь, у меня было столько возможностей искалечить тебя, да и брата твоего, и дядю. Столько подходящих моментов, столько удачных стечений обстоятельств.
– Даже странно, что вы до сих пор не воспользовались.
– Это игра, а я не намерен сдаваться.
– Я почти верю, если бы…
– Если бы что? – с любопытством.
– Если бы вы не пытались укусить меня, и не единожды!
– Но тебя всегда кто-нибудь выручал, – возразил Аверонский. – Думаешь, я не чувствую, когда твой маленький герой приближается, чтобы спасти тебя? Я же чудовище, Софи, я с улицы слышу, как мыши шуршат по подвалам зданий, как тараканы возятся по грязным кухням. Макс Хелмс – ребенок, мальчишка, ему впору мяч в школьном дворе гонять, а не на монстров охотиться. Тем не менее из всех переделок победителем выходил именно он. Ах! – воскликнул Аверонский со смехом. – Какой же никчемный из меня вампир!
– Так вы развлекаетесь? – с досадой прошептала Софи. – Даже здесь и сейчас? И эта поездка – тоже всего лишь часть вашей игры?
– Нет уж, здесь и сейчас я получаю удовольствие от твоего общества. И гоняться за тобой по юрмальскому пляжу – уволь. Слабоват я стал в коленках. Ведь ты сама заговорила о честности, Софи, а что есть честность, если не соблюдение правил игры? Неужели ты думаешь, что после сегодняшней поездки я смогу хоть пальцем тебя тронуть?
– А как же бесчеловечность?
– Считай,
