дошли. Совсем рядом, с высоких днепровских круч, в бесконечное, яркое небо устремлялась прекрасная Киево-Печорская Лавра. Казалось, что ничто не держит её на земле, что вот-вот оторвётся она от неё и под волшебные звуки благовеста взмоет в небеса, к Тому, Кто один мог людскими руками создать такое чудо, как она, при виде которого у любого путника от восхищения сердце замирало и готово было также взмыть ввысь, забыв навсегда о бренной земле…
Подле Лавры собирался странный люд: перехожие калики и богомольцы, гусляры и кобзари, женщины и мужчины, старики и малые дети. Когда Кирилл и Любава приблизились, старый кобзарь, с длинными, седыми усами, собрав вокруг себя многочисленных слушателей, курил люльку и рассказывал такую историю:
– Когда был я ещё молод, был у меня брат младший. Когда родители наши померли, пошли мы с ним по свету странствовать, счастья искать. Никто из нас не знал, что это такое, как выглядит, но думалось нам, что, коли встретим мы его на пути, то уж, наверное, узнаем. Однажды случилось нам переправляться через горное ущелье, а мосток-то хлипок был и подломился, и упали мы с братом в это ущелье. Стены в нём отвесные, а людей во всей округе не бывает. Глядим мы: нет спасения! Заплакал мой брат, закрыл руками лицо и стал смерти ждать. Да и я, други, тоже её сижу поджидаю. День прошёл, другой, а смерти всё нет. Были у нас с собой кой-какие припасы съестные. Подкрепил я силы, и сделалось мне скучно. Взял я кобзу и стал играть на ней. Играю, а в небе птицы летают, слушают. Звери к пропасти подходят, наклоняются, слушают и наслушаться не могут. И понял я, что играю-то дюже, что этой песне могли бы многие люди радоваться! А, погибнув, радости сей лишу их. Нет, думаю, не бывать тому. И стал я по отвесным стенам вверх карабкаться. Брат поглядел на меня и рукой махнул: напрасно, мол! Смирился со своею участью. Раз за разом срывался я вниз, ломал рёбра, обдирал кожу в кровь. Брат головой качал. А я думал: разве ж можно из пропасти без мучений выбраться? Нет, нужно перенести их! И однажды вся эта боль сложится в лестницу, по которой сможешь ты подняться из бездны. Так продолжалось много дней. Брат мой умер, и меня начали оставлять силы, но я не оставлял своих попыток. И, вот, однажды один из Архангелов Господних, увидев это моё рвение, смилостивился надо мною и опустил в пропасть длинную лестницу, по которой я поднялся наверх. Запомните же, други, чтобы ни было, не опускайте рук, не сдавайтесь, боритесь, и однажды и к вам опустится такая лестница, и будете вы вознаграждены за упорство своё и веру, и спасётесь!
Странные люди заворожено слушали старика, а, между тем, солнце стало садиться, разлилось над Днепром алым заревом, прошло по волнам малиновыми стопами… Настала ночь, и уже луна прошла серебряными сапогами по реке, оставив серебряные следы на её глади. Какая-то странница, склонив голову, затянула протяжную песню, которую подхватили другие странные люди. Голос за голосом, подобно тому, как многочисленные ручьи вливаются в широкую реку, пополняли могучий хор, и вот уже неслась песня раскатом по всему Днепру, заполняя собою тишину ночи.
Переночевав среди странных людей, Кирилл и Любава на заре отыскали лодку и поплыли на противоположный берег реки, где, по указанию знающих и бывалых странников,
