небольшую полянку перед домом, низенький тын, а за ним почти сразу – лес. В центре поляны лицом к избе возвышался деревянный идол, этакий дедок с бородой. У его подножья в ладанке курились дымком какие-то корешки, а на голове божка красовался васильковый венок.
Возле хатки, обложенный камнями бьет родник. Маленькая струйка кристальной воды, собирается в небольшую ложбинку и по подложенной Согдой коре, стекает прямо в глиняный кувшин. Сразу захотелось пить. Горло мгновенно зашлось от ледяной воды, заломило зубы, но я никак не могла напиться и прикладывалась к кувшину несколько раз. Казалось, такой вкусной воды я никогда не пила. Она пахла свежестью, ветром и землей одновременно, а во вкусе чувствовались луговые цветы.
Напузырившись, я подошла к тыну, на котором была развешена моя одежда и, поснимав по–быстрому свое безразмерное барахло, пошла в избу одеваться. На столе уже исходила паром упревшая в котелке каша с мясом, лежал нарезанный большими ломтями хлеб, пенился в деревянных кружках квас. Желудок вмиг отозвался настойчивым урчанием. Потому быстренько одевшись и, завязав узлом косы, с молчаливого приглашения Согды, я села за стол.
Господи, как это вкусно – есть деревянной ложкой! Пить настоящий, сбродивший квас, а не ту бурду, которую… та–а–ак… Я напряглась, замерла и, уткнувшись взглядом в пространство перед собой, увидела, как иду между стеллажами в магазине. Боюсь дышать, чтоб не спугнуть… Кто-то держит мою ладонь в своей, широкой и теплой, а я скольжу глазами по ярким упаковкам, улыбаюсь чему-то.
МАМ, ДАВАЙ ЗАЕДЕМ В ИГРУШЕЧНЫЙ ОТДЕЛ.
В глазах потемнело, стало нечем дышать, а в груди колыхнулось что-то, такое родное… Такое понятное.
Словно марево задрожало. То слезы, не ощущаемые сначала, сдавили горло и, застилая глаза, полились по щекам.
НЕТ, НЕТ, НЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ ПРОПАДАЙ СЕЙЧАС… – кричал в голове чужой голос, и я запричитала вместе с ним. Но все задрожало перед глазами, поплыло, будто задернулось туманом.
НЕ–Е–ЕТ!
Я стою в коридоре со светлыми стенами. Большие окна забраны ажурными решетками. Подпирая какую-то дверь, чувствую, как слабеют ноги, и я оседаю на пол.
–Вам нехорошо? – Дородная тетенька склонилась надо мной, обеспокоенно глядя в мои, наверное, полоумные глаза.
–Нет–нет, все в порядке. – Я приложила трясущиеся ладони к пылающему лицу. –Все хорошо.
Попыталась встать. На помощь пришла незнакомка. Шустренько подхватила меня подмышки и, аккуратно подняв, прислонила к стене. Даже подвязала распахнувшийся халат, одетый поверх пижамы.
–Вам лучше?
–Да. – Я обреченно и растерянно оглядывалась по сторонам.
–Вы, наверное, в столовую шли?
–В столовую?
–Да. На ужин. Давайте, я вам помогу. – Женщина взяла меня под руку и не спеша повела в уже знакомом мне направлении.
Войдя в помещение, я привычно поискала глазами худенького парнишку, но не обнаружила.
–Его выписали две недели назад. – Незнакомка будто прочла мои мысли.
–Две
