Федор, – за подружкой, так сказать. Останется здесь, или жену в Америку повезет. И у меня жена в Америке… – он порылся в полевой сумке:
– Прямо сегодня надо почту Анне отправить. Внук, у нас внук… Марта его в честь дедушек назвала… – Федор вспомнил тихий голос жены:
– Тебе бы понравился граф Теодор, милый. Он был очень достойный человек. Я еще до войны поняла, что он из тех, кто ненавидит Гитлера… – Федор вздохнул:
– Я бы его поблагодарил, за то, что он о Марте позаботился, но его больше нет. И Марта овдовела, бедная. Она девочка совсем, ей восьмого марта двадцать один год исполнится… – он помнил твердые, зеленые глаза дочери:
– Она знала, кто я, – понял Федор, – поэтому она меня спасла. Наверное, фото увидела, в каком-нибудь журнале. Она сказала Джону, о Воронове. Права была Анна, и Монах с Портнихой правы. А мы их не слушали… – Федор сжал руку в кулак:
– Привыкли слишком хорошо думать о людях. Русские союзники, Воронов не мог переметнуться на сторону власовцев. Его отец собственных родителей бомбой убил, не пожалел. Но, по словам Стивена, брат Воронова достойный человек, хоть и коммунист. Но разные коммунисты бывают… – Федору предстояло найти не только дочь и внука, но и отыскать Воронова:
– Вместе с Максимилианом, мерзавцем… – он сдержал ругательство, – они Тео убили, в Лионе, они мои семейные реликвии украли. Они за все заплатят… – дверь палаты Джона заскрипев, захлопнулась:
– Что, интересно, Монаху надо? – Федор присел на каменный подоконник:
– А мне надо отправить письмо… – он полез в полевую сумку за блокнотом:
– Дорогая Анна… – вывел он, склонив рыжеволосую голову. Во дворе больницы рычали военные грузовики, санитары носили тюки с бельем и ящики с медикаментами.
Джон осторожно коснулся конверта:
– Но почему вы ко мне пришли, месье Гольдберг… – поинтересовался он. Врач смотрел куда-то в сторону:
– В форте де Жу я не хотел говорить о Маргарите. Такое опасно было, как вы понимаете. Сейчас можно, и вы единственный ближайший родственник Маргариты, получается… – получалось, что Гольдберг прав. Джон помялся:
– В общем, да. Сестра моего прадеда, леди Джейн Холланд вышла замуж за доктора Грегори Вадия. Он был братом прадеда Маргариты, святого Виллема Бельгийского. То есть неродным братом, но все равно… – Джон ожидал, что в конверте просто какое-то напутствие священника племяннице.
– Хоть саперов зови… – он все не мог протянуть руку и забрать конверт. Гольдберг, протерев очки, достал из кармана халата скальпель.
– Я открываю… – длинные, немного искривленные пальцы, орудовали лезвием:
– Как на операции, – Джон принял бумагу. Письмо написали химическим карандашом, на листе, вырванном из школьной тетрадки. Герцог откашлялся: «Милая моя племянница, дорогая Маргарита…»
