все расскажут… – Джон откашлялся:
– Я все-таки дошел до Мон-Сен-Мартена. Я рад, что с тобой все в порядке, Роза. То есть мадемуазель Левина… – она убрала миску. На длинном пальце блестело золотое, обручальное кольцо.
– Мадам Гольдберг, мистер Джон… – темные глаза ласково засияли, – неделю, как мадам Гольдберг. Эмиль твой лечащий врач, он тебя тоже навестит… – Роза будто вся светилась:
– И ее я тоже потерял… – горько подумал Джон, – впрочем, она меня никогда не любила… – отпив из поильника чая, он устало закрыл глаза: «Поздравляю, Роза».
Семейный пистолет Кроу придавливал армейскую, крупного масштаба карту. По территории Германии пролегала карандашная дорожка. Джон забыл, каким дотошным и настойчивым может быть старший агент Секретной Службы США, а ныне начальник контрразведки танковой армии генерала Паттона, полковник, и кавалер Медали Почета, Меир Горовиц. Серо-синие глаза кузена, за простым пенсне, внимательно, пристально разглядывали Джона:
– Значит, в Рётген ты не заходил… – остро отточенный кончик карандаша уперся в точку на карте. Джон вздохнул:
– Третий раз повторяю, или даже пятый. Не заходил, Меир… – герцог понимал, что кузен всего лишь следует протоколу, однако допрос напомнил ему о бесконечных беседах с представителями его собственного ведомства, после похищения Джона в Тегеране. На темных висках кузена сверкала седина:
– Он отца потерял, – Джон облизал губы, – при немецком прорыве, в Мальмеди. Дядю Хаима тоже Медалью Почета наградили… – герцог услышал и о пропаже майора Питера Кроу, в Рётгене, и о свадьбе Эстер и Авраама, в восставшей Варшаве:
– Циона с ними, – добавил Меир, – то есть графиня Сечени… – в голосе кузена звучал яд. Джон отозвался:
– Я понятия не имел о ее подлоге. Девочка хотела, как лучше. Нельзя ее обвинять, что в шестнадцать лет, у нее дрогнула рука… – по словам Меира, Циону кто-то вывез из Будапешта и доставил в Польшу.
– Понятия не имею, кто, – коротко сказал кузен, – однако она отыскала отряд Эстер, и сейчас при ней и Аврааме. То есть, все это в декабре было… – Джон узнал о единственном звонке, сделанном Эстер с захваченной базы вермахта, в горах на границе Польши и Словакии:
– Не знаю, успел ли папа с ней поговорить, – горько сказал кузен, – успела ли она услышать, где дети… – на кровати лежала свежая сводка. На прошлой неделе русские освободили Варшаву и Краков. Сегодня, двадцать третьего января, временное правительство Венгрии подписало перемирие с союзниками:
– В Будапеште продолжаются уличные бои, – объяснил Меир, – но правительство сидит в Дебрецене, под крылом маршала Малиновского… – потянувшись за солдатскими папиросами кузена, Джон усмехнулся:
– Венгрия и Польша после войны станут советскими, к гадалке не ходи. А еще Румыния, Словакия, Чехия, и часть Германии… – Меир оглянулся на дверь:
– Главный
