удерживало его, заставляло сидеть неподвижно и ждать. От выпитой водки кровать начинала уплывать к раскрытому настежь окну, кружиться с комнатой. Лежащая на ней женщина обрастала шерстью, светлые подошвы ног превращались в копытца, отчего становилось страшнее, шумело в голове, мутило в желудке. В такие моменты он изо всех сил сжимал подлокотники, отчаянно тряс головой, глухо мычал. Стены каюты замирали на месте, черное пятно снова не превращалось в островитянку. Победив нечистую силу, Жуан откидывался в кресле, ошалело смотрел на ее бедра, откуда должно было что-то появиться, чего он ждал.
Ужасное нечто не выходило из туземки. Карвальо тянуло загнать туда еще раз своего «дьявола», как в итальянских баснях Пигафетты. Но сил уже не было, его раскачивало, он боялся, будто поднявшись на ноги, свалится на пол, не доползет до желанной преисподней.
Женщина пьяно забормотала, открыла глаза, уставилась на Карвальо.
– Ты чего, ведьма? – испугался Жуан.
Она не ответила, почесала в промежности, перевалилась на живот. Ягодицы напряглись буграми, расслабились и опустились. «Ведьма» заснула.
– Хороша! – выдохнул капитан, испытывая страх и желание.
Без платья, белотелый, с темно-коричневыми руками и лицом, он сам выглядел вылезшим из чистилища чертом.
Зад туземки задрожал, она чихнула в подушку.
– Тьфу ты! – выругался Карвальо, ему вновь померещилось невесть что. – Изыди, сатана, изыди!
Он поднял глаза к адмиральскому распятию в изголовье ложа, перекрестился. Рука коснулась горячего лба, липкой груди, плеч. Жуану почудилось, будто он не нащупал креста с мощами из лиссабонской часовни, где прощался с родиной, давал обет Господу. Он нахмурился, опустил голову, стал искать святыню, бороздил пальцами шею, грудь, живот, будто ладанка сползла так низко. Не найдя ничего, Жуан поднял глаза к распятию и увидел в темном углу каюты черного лохматого черта величиною с локоть. Он сидел или висел на стене, поджав ноги, строил гримасы обезьяньей мордочкой, скалил зубы.
Португалец не испугался, только удивился, почему проклятый появился у креста, а не вылез из зада ведьмы, как он ожидал?
– Зачем пришел? – заплетающимся языком спросил Жуан черта, как знакомого матроса.
– За тобой, – услышал голос женщины.
Карвальо посмотрел на нее, – та по-прежнему лежала, уткнувшись в подушку, поджав ногу, выставив срам напоказ.
«Померещилось», – подумал он, испытывая желание лечь рядом.
Жуан долго разглядывал туземку, пока не вспомнил о черте.
Тот пропал. На пустой стене колебалась тень от кресла. Карвальо обиделся, ему захотелось снова увидеть посланца Дьявола, спросить о чем-нибудь. Теперь он не боялся его и даже обрадовался, что мощи пропали как раз вовремя, а не то они бы не встретились.
– Эй ты, обезьяна! – позвал он черта, ворочая неподатливой головой и разглядывая углы. – Куда пропал,
