приложил правую руку к сердцу, затем к бедру, где у офицеров болтались короткие клинки, и важно изрек, подражая штурману Пунсоролю:
– Клянусь!
Жуан с трудом удержался от смеха и, чтобы выглядеть серьезным, прикрыл ладонью растянувшиеся губы.
– Молодец, – похвалил он сына. – Теперь я спокоен. Эрнандесу поручено охранять тебя, можешь надеяться на него, он не подведет. А вот это тебе… – протянул Хуану расшитый шелком кошелек. – Спрячь хорошо!
– Зачем? – удивился Хуан.
– За одну монетку любая лодка доставит тебя на каравеллы, – пояснил капитан. – Если почувствуешь опасность, немедленно тайком возвращайся назад.
– А как же сеньор Баррутиа и Эрнандес? – не понял мальчик.
– Дела взрослых тебя не касаются, – жестко предупредил отец. – Они получат особые указания.
– Приказываешь бросить их? – вспыхнул юнга.
– Да, – холодно подтвердил Карвальо. – Мы должны избежать неожиданного столкновения с маврами, подготовиться к нему. Ты предупредишь нас о замыслах островитян.
– Это нечестно по отношению к друзьям, – возразил Хуан. – Раньше ты учил меня иному.
– Туземцы обнаружат бегство взрослых людей, а твое исчезновение может оказаться незамеченным.
– Это предательство! – упорствовал парнишка.
– Это приказ. Приказ капитана! Нет более важной задачи, чем спасение кораблей. Ты понял меня?
Мальчик кивнул.
– Никому не говори о нашем разговоре и не показывай деньги.
– Ты дашь мне оружие? – воинственно спросил Хуан.
– Тебе не придется воевать, – улыбнулся Жуан, – но будь осторожным! Желаю тебе хорошо развлечься в городе и скорее вернуться на «Тринидад»!
Он наклонился к сыну, обнял и поцеловал. Засмущавшийся парнишка вырвался из рук, отступил к двери.
– «Дерзким помогает счастье!» – Жуан сжал худую руку в кулак, поднял для прощания к плечу.
– «Аудентес фортуна джуват!» – по-латыни четко повторил сын.
Без блеска и шума посланцы Карвальо прибыли на берег, где их арестовали, превратили в почетных заложников. Моряков во второй раз доставили в дом правителя. Там их обильно поили и кормили, развлекали, обещали устроить свидание с властителем. Сирипада забыл о желании познакомить наследника с Хуаном, откладывал встречу, держал испанцев взаперти, запретил без охраны выходить в город.
По ночам крики птиц вызывали страх и тоску. В спальне горели толстые восковые свечи, сжигали жирных мотыльков и мелких мошек. Темнокожие воины снимали нагар, безмолвно застывали со скрещенными на груди руками, стерегли покой гостей или их самих, чтобы не нырнули в глубокую темень, не сбежали на корабли. Запах араки и воска смешивался с ароматом цветов, проникавшим через раскрытые окна, занавешенные тонкими драпировками. Во дворе пылали костры, слышались разговоры воинов.
Тягостно было на душе моряков. Хотя внешне прием мало отличался от прежнего, вино не заглушало чувства страха и неприятного ожидания.
