человека, счастье, способное поглотить всякого, кто его испытывает. То был самый счастливый день в моей жизни.
Несмотря на все то, что случилось после, мысль, что память о том времени, когда мы были вместе, может не вернуться к Лео, была невыносима. Мы отлично подходили друг другу, по крайней мере, в течение некоторого времени. Я взглянула на Лео. Муж не отрывал глаз от паспорта. По выражению его глаз нельзя было определить, о чем он думает.
– Если это правда, почему у меня на пальце нет обручального кольца? – вдруг спросил он.
– Осталось дома, – ответила я.
Его кольцо было серебряным, как мое, очень простенькое, всего лишь с одной линией, выгравированной посередине. Линия без начала и конца. Он сказал мне об этом, когда мы смотрели на наши руки в первые благословенные часы сразу же после свадьбы. Но это воспоминание тотчас погасло, уступив место мыслям о том, при каких обстоятельствах я видела кольцо Лео в последний раз. Я вошла в ванную комнату и принялась открывать навесные шкафчики в поисках косметики, которую я забыла прихватить, когда собирала вещи. И вдруг как сильнейший удар ниже пояса – я заметила кольцо! У меня перехватило дыхание. Я присела на небольшую мыльницу, отлитую в широком бортике ванны, не обращая внимания на то, что сижу в небольшой лужице мыльной пены. В ту ночь я несколько часов подряд убеждала себя в том, что Лео оставил кольцо случайно. Было немыслимо, чтобы он так быстро пожелал избавиться от него.
– Значит, я снял его прежде, чем поехать в Ливию, – запнувшись, он себя поправил, – в Сирию… для сохранности?
Я понимала, что должна сказать ему правду, но сейчас время было явно неподходящим. Я понятия не имела, как Лео себя поведет.
Я все мешкала, обдумывая, как лучше себя повести, и тогда Лео продолжил, не дождавшись моего ответа.
– Нет, – энергично качая головой, произнес он.
Я видела, как лицо его морщится от нахлынувшей на него боли. Он поднял глаза и окинул меня пытливым взглядом.
– Такого не может быть. Не вижу в этом смысла. Что на самом деле происходит?
Скромно сидя на его кровати, я при этом всеми силами избегала любого прикосновения к собственному мужу. Я постаралась замедлить бег мыслей, чтобы суметь убедительней ответить. Трудно было признаться в том, что наш брак потерпел неудачу, признаться тому, кто не до конца поверил в то, что мы вообще были когда-то женаты.
– Долго рассказывать, – сказала я, – но когда ты вспомнишь, то и сам все поймешь. С какой стати мне тебе врать? Зачем бы я находилась здесь, если я говорю неправду? Что же до года… – я подняла паспорт и показала его мужу. – Ты думал, что сейчас 2011 год, а этот документ выдан в 2014-м.
– Дело не в годе! – вырвалось у него.
Его возмущение возрастало. Лео принялся размахивать руками, а его голос едва не превратился в крик.
– В год я еще могу поверить, но не в то, что мы женаты.
В его голосе зазвучали пренебрежительные нотки,
