намереваясь прикоснуться к руке мужа, но он отдернул ее. Я понимала, отчего так, но все равно было обидно. Я села, выпрямилась и отвернулась, надеясь, он не заметил, как сильно задел меня за живое.
– Можно вызвать медсестру? – с трудом произнес Лео.
Я решила, что ему плохо, и порывисто нажала на звонок.
– Что такое, Лео? Можешь сказать, где у тебя болит?
Лео отвернулся к двери. По его лицу скользнуло облегчение, когда в дверях появился другой человек… медбрат. Я тоже обрадовалась, так как Эдмондо прекрасно говорил по-английски. Он принес Лео болеутоляющее и большой стакан воды.
– Извините, что замешкался, мистер Стефенс. Мы должны были разобраться с врачом, можно ли вам начать принимать жидкости орально. У вас все хорошо?
– Да, спасибо… пожалуйста… – Лео взглянул на меня и откашлялся. – Могу я поговорить с ним наедине?
Я понимала, что это не лишено смысла, а еще напомнила себе, что Лео имеет право на личное пространство, вот только прочитанная самой себе лекция не помогала. Обида не ушла, зато росло раздражение. Я почти две недели просидела у его постели, Лео очнулся и сразу же попросил меня уйти. Неблагодарный!
– Хорошо, – поднимаясь, произнесла я.
Но, прежде чем сделать хотя бы шаг, я бросила на Лео убийственный взгляд на случай, если он каким-то образом не обратил внимание на мой резкий тон. Когда я дошла до двери, Эдмондо удивленно посмотрел на меня. Хотела бы я знать, что он обо всем этом думает, насколько странным ему кажется происходящее.
Меня смущало то, что наши личные отношения могут в самом ближайшем будущем стать достоянием персонала больницы. Лео сказал бы, что все это чушь, что я страдаю от хронической потребности в одобрении. Он, пожалуй, прав: я стыжусь неясно вырисовывающегося неодобрения медперсонала, хотя они еще даже не знают правду о нас.
Я вышла из палаты, но остановилась невдалеке от двери так, чтобы слышать их разговор. Лео, быть может, хочет побыть наедине, но он перенес серьезную травму головы и, нравится это ему или нет, я до сих пор являюсь его женой и его единственной опорой и поддержкой в Риме. Пока я не удостоверюсь, что с ним все будет в порядке, я никуда не улечу.
– Как вы себя чувствуете, мистер Стефенс?
Я услышала звуки шагов, зажужжал моторчик – это медбрат менял угол наклона койки.
– Нормально…
Воцарилась тишина. Послышался плеск воды, которую пил Лео.
– Сколько я уже здесь лежу?
– Почти две недели, – ответил Эдмондо.
Послышался стук пальцев по клавишам. По-видимому, медбрат набирал на компьютере свежую информацию о состоянии больного.
– У меня черепно-мозговая травма?
– У вас в черепной коробке – трещина.
– У меня поэтому болит горло?
– Это из-за аппарата искусственного дыхания. Со временем вам станет легче.
– Мне трудно говорить.
– Вы попали в очень
