Я не могла слушать музыку, не танцуя, есть шоколад, не дергаясь от удовольствия.
– Что же произошло?
– Обстоятельства не имеют значения.
Пауза.
– Ты не хочешь сказать об этом больше?
– Нет.
– Но я хочу узнать больше.
– Ты так думаешь, но это неправда.
– Расскажи.
– Я имею право молчать.
– Скажи хоть что-нибудь. Я плохой отец?
– Ты хороший отец, успокойся. Сам того не желая, ты с детства приобщил меня к искусству, что мне повредило. Недавно я прочла Пруста. Он говорит о том, что` называет «донжуанством аристократии». Лучше не скажешь.
– Во мне нет ничего от Дон Жуана.
– Я не это имела в виду. Ты такой со всеми: ты покоряешь. Это прекрасно, ты не пытаешься добиться чего бы то ни было: ты покоряешь единственно ради удовольствия создать у человека впечатление, что он заслуживает всех этих усилий. Ты великодушный покоритель. Я с детства видела тебя в деле и, естественно, кое-что переняла. Беда в том, что человечество не благородно, и я употребляю этот эпитет не в смысле происхождения. В наши дни, в реальном мире, который уже не твой, папа, когда двенадцатилетняя девчонка применяет, сама того не ведая, это искусство покорения, унаследованное от чересчур куртуазного отца, это толкуется превратно и не может остаться без последствий.
– Я слушаю тебя.
– В такие моменты в американских фильмах героиня говорит – и она права: «You don’t want to know»[10].
– Ты меня раздражаешь твоими грошовыми цитатами.
– Ты прав, я и сама себя раздражаю. Если бы ты знал, как я себе обрыдла!
– Что ж, изменись. В твоем возрасте еще можно измениться.
– Клянусь тебе, я пыталась. Сколько лет я читала и перечитывала лучшие книги, классиков и современников, в надежде обрести чудесный выход. Я нашла много чудес, но ничто меня не тронуло. Все время эта ледяная стена между мной и мной. Как бы мне хотелось ее пробить.
– Чтение не поможет измениться. Надо жить.
– Какую жизнь ты уготовил мне, папа? Такие же вечера, как те, на которые ходят Орест и Электра, где у меня не будет ни их красоты, ни их грации. Да и все равно танцульки мне неинтересны. Как и брак, тем более с одним из этих хлыщей! Мир иногда разумно устроен.
– Ты умница, поступишь в университет.
– С какой целью?
– Чтобы получить интересную профессию.
– Когда тебя ничто не трогает, что может быть интересно?
– Чего ты хочешь? О чем мечтаешь?
– Я ни о чем не мечтаю и ничего не хочу, только чтобы это кончилось. Этого я хочу всей душой.
– Кто тебе сказал, что смерть – это хорошо?
– Этого я не знаю. По крайней мере, это нечто другое.
– Может быть. А может, то же самое.
– Говори сколько хочешь, папа, ты ничего не можешь поделать. Ты убьешь меня, да или нет?
«Ты не хочешь знать»
