align="center">Локальный экстремум
Турбину лихорадило. Отключенная виброзащита беспомощно взывала с пульта управления горящим табло: «Повышенная вибрация». Сквозь мощный рев, издаваемый паровой турбиной, чуть прослушивался посторонний звук – звук вибрации повышенной частоты, неизвестно откуда взявшейся, которой и в принципе неоткуда было взяться. Испытатели, прекрасно представляющие, чем грозит отключение блокировки, как-то незаметно, по одному ушли со стенда и собрались в безопасном месте – в курилке. Там они, стараясь не смотреть друг другу в глаза, тоскливо молчали.
На стенде остались только машинист и Виталий Верховцев. Машинист, сжавшийся, как пружина, бегающими глазами следил за показаниями приборов и все порывался ударить кулаком по красной ручке предохранительного выключателя, чтобы остановить турбину и разом покончить со всем этим неприятным и опасным занятием. Виталий, которому хотелось не меньше, чем машинисту, врезать кулаком по красной ручке, этого не делал и не давал машинисту. Он думал. Откуда мог взяться этот проклятый третий крат? Первый крат – понятно, второй – ясно, но третий?
Завод выпустил головную машину из партии турбин, предназначенных на экспорт, и при испытаниях столкнулся с третьим кратом. Заводчане вскрыли турбину, проверили ее до последней гайки, закрыли и запустили. Вибрация не устранилась. Тогда попробовали еще несколько способов, ни один из них желаемого результата не дал.
Вспомнили о «Диагностике», и в Ленинград полетел срочный запрос на специалиста по вибрации.
Виталий Верховцев только что приехал с затерянной далеко в тундре компрессорной станции, где две недели разбирался с взбесившейся итальянской турбиной, и без особого энтузиазма воспринял вызов в Харьков. В Ленинграде не удалось пробыть и трех дней. Удалось только сходить в театр на довольно-таки скучный спектакль, намеченное с приятелями на следующий день посещение «Кронверка» по случаю возвращения из дальних краев сорвалось.
Он, кляня судьбу профессионального командированного, прилетел в Харьков, устроился в гостинице, появился на заводе, немного погонял турбину на разных режимах и высыпал на головы заводских специалистов ворох обвинений. Напрасно заводские инженеры пытались доказать, что качество изготовления машины вне всяких сомнений. По его мнению, такое изготовление чем-то иным, кроме как вредительством, назвать было нельзя.
По указанию Виталия машину вновь вскрыли. Он лично с бригадой дефектоскопистов прощупал всю турбину и заменил несколько не понравившихся ему лопаток.
Когда ротор отправляли для балансировки на установку «Шенк», у него закончился срок командировки. Пришлось посылать в Ленинград телеграмму с просьбой о продлении. Он знал, что его начальство отреагирует на это довольно кисло, но деваться было некуда.
На «Шенке» он, переругавшись со многими, довел ротор до
