он от того, что кто-то, настырно так, звал его:
– Лиии! Лииион! Эльфееенок, демон тебя задери… гдеее ты?
Кое-как выбравшись из соломы, Ли побежал на голос.
Звал его, оказывается Корр. Вид, только у него, был какой-то странный – штаны двухцветные, как будто из разных пар сшитые, да еще разной длины. А видно это было, потому что, сапог вообще не наблюдалось. А камзол… точно его – малиновый с золотой вышивкой, но… вроде как, и не его, а с чужого плеча – огроомный.
Но долго разглядывать себя тот не дал – только узревши Ли, стал давать указания:
– Там много раненых. Бери лошадь, впрягай в телегу, и дуй быстро к лесу. Да, скажи кому-нибудь из соседей, кого найдешь – пусть тоже с телегой едут. – И не поинтересовавшись даже, справиться ли Лион с сей задачей, подпрыгнул и растворился в круговороте мутного потемневшего воздуха. А через мгновение, из дымного завихрения вылетел огромный ворон, и с шумом хлопая крыльями, стал набирать высоту.
« – Вот и увидел… только, как-то все не радостно нынче…» – Подумал Ли и поплелся ворота отворять да упряжь искать.
Телега-то – вон она, на крытом дворе стоит, он ее еще, когда по дому слонялся, приметил. Вот только лошади не было – Дубн на ней в лес ускакал. Но, ни че, он на соседний двор сгоняет, свою приведет. Кобылка эта у дядюшки Лайсо и в упряжи бегала – он не раз видел.
Когда они с соседом, не жалея телег и задов своих на тряской дороге, примчались к лесу, там действительно на крайней поляне прямо на траве лежало шестеро тяжело раненых. Кто-то слабо-слабо, но разговаривал, кто-то стонал, а двое вообще в беспамятстве были.
Да еще рядом топталось несколько человек в крови перепачканных.
Тай с Корром, кстати, вполне, себе нормально одетым, над лежачими руками махали в лечебных заклятьях и потом уже обливались от натуги.
Когда их процессия из двух телег, нескольких всадников, да десятка пеших подходила к крайним домам, то солнышко уж садилось.
Потом оказалось, что деревенской знахарки на месте нет. Что и ее, и из других деревень всех кто может лечить, еще предыдущей ночью в замок забрали – там, говорят, Мельничихин графич, больно тяжко занедужил.
И пришлось Корру с Таем все самим доделывать: и кровь останавливать, и раны затягивать, и ушибы обезболивать. А они с Виком, вместе с парой баб, у них на подсобном деле были: воду из колодца таскали да грели, тряпки на бинты рвали, да подлеченных по домам развозили.
Между делом, Ли и к разговорам прислушивался – как поиски проходили.
Мужички-то да парни, те, что здоровыми и не сильно покалеченными вернулись, по домам-то сразу не пошли, а прямо тут, во дворе у Дубна, рядом с ранеными и пристроились. Откуда-то появилась бутыль самогона и они, из горлышка, да по глоточку, ее и опорожняли.
– Откуда у него столько силы да злобы взялось-то? – Спрашивали мужики друг у друга.
– Он же спокойный всегда был. Даже по малолетству драк избегал. – Недоумевали они.
