Сашка с сочувствием посмотрела под стол.
– Нормально, – Доронина, потирая ступню, вдарила по табуретке кулаком. – У, скотиняка!
На плите начал подсвистывать чайник.
– А Ващенко че, даже не заступилась? – Саша ковырнула алюминиевой вилкой от куска нуги с карамелью, который лежал в большом эмалированном тазу.
– Че она, дура что ли, за Антоновскую впрягаться?
Свист чайника набрал силу.
– Да заткнись ты! – Ленка раздраженно выкрутила конфорку, и чайник замолчал. Она двигалась размашисто, как бы давая понять, кто здесь главный. Ленка разлила в разнокалиберные кружки заварку, затем кипяток, так что на Сашку попала пара горячих капель, и сама плюхнулась на табуретку.
– Они же подруги, – морщась и потирая руку, сказала Сашка.
– Здоровье дороже, – Ленка ловко отковыряла и положила в рот большой кусок нуги и, не переставая жевать, спросила: – Ты знаешь эту, как ее, Полякову?
– На год нас старше?
– Ага. Помнишь, в том году ее в реанимацию из школы отвезли? Это ее Плотникова избила. За волосы об унитаз.
– Ужас! И что, Плотниковой ничего не было?
– А че ей будет?
Саша сидела хмурая и задумчивая.
– Ну а Антоновская чем Плотниковой помешала? – через некоторое время спросила она.
– Какого-то парня отбила.
– У Плотниковой?
– Да не! Ты че! За это ее бы убили. У другой какой-то девки, которая с Плотниковой дружит.
– Ясно. На эти дискотеки лучше не ходить.
– Да ладно тебе, не боись! – Ленка улыбнулась. – Ты же со мной.
– Ой, а то ты прям сила.
– А то! – и она как-то плотоядно улыбнулась.
Подруги не виделись все лето. На каникулах Ленка жила на другом конце города у бабушки в маленьком, кривом, просевшем бараке. За железной дорогой сохранились две улицы таких домиков, огороженных собранными из чего попало заборами. Там бегали куры, брехали собаки, мычали коровы и хрюкали поросята. Это был кусочек другой, немного деревенской, по-барачному неряшливой жизни. Район так и называли – бараки. Там Ленка тусовалась со взрослыми подругами, которые жирно обводили черным карандашом глаза, начесывали высветленные до желтизны волосы плотным шаром, носили косухи в заклепках и терпеть не могли Сашку. Поэтому летом Доронина с Сашкой не дружила, да и неудобно было дружить через весь город.
Ленка Доронина громко и быстро выхлебала чай и встала, чтобы налить новый. Была она широка в кости, с полными бедрами, но тонкая в талии, а ее шея переходила прямо в плечи так, что почти не было никаких углов. «Наверное, это и называется «покатые», – думала Сашка, рассматривая Ленкину фигуру. Если самой себе Саша казалась похожей на вешалку, то Ленка Доронина напоминала бутылку с вином «Молоко любимой женщины». Она даже походила с распущенными волосами на Деву Марию с этикетки. Темно-русые, слегка вьющиеся, они, как покрывало, обрамляли овальное
