узнаёшь меня? Патриция, опомнись!
– Не прикасайтесь ко мне! Я – грязь! – она начала драть ногтями до крови своё исхудавшее лицо, и мне стоило немалых усилий удерживать её руки. Откуда в этом тощем теле столько буйства?
– Остановись, Патриция! Всё будет хорошо! Я тебя не обижу, – безуспешно пытался её успокоить, но она походила на сумасшедшую.
– Не смейте меня трогать! Дайте умереть! Патриции больше нет, есть только это! – она вскочила на ноги, и я увидел на её измождённом теле округлившийся живот.
– Уходи, – ледяным тоном повторила она, – у меня теперь другой хозяин.
– Ты не рабыня, а моя жена! Я пришёл за тобой и без тебя не уйду.
Её растрёпанные волосы торчали во все стороны, а безумный взгляд всё время бегал по сторонам, почти не задерживаясь на моём лице, словно это причиняло ей невыносимые страдания. Грязное, порванное платье неопределённого цвета висело на ней, хотя в комнате полно нарядов и украшений.
– Я люблю тебя! – с трудом выговорил, стискивая её в объятьях.
– Убей, если любишь! Избавь от позора!
Времени оставалось всё меньше, оно утекало как песок сквозь пальцы.
– Поторопитесь, синьор! – раздался голос Амато.
– Ты пойдёшь со мной! – заорал я на неё, неожиданно для себя сорвавшись.
Она как-то сразу присмирела и обмякла.
«Лучше уж без сознания, чем она окончательно изуродует себя!» – подхватив её почти невесомое тело на руки, я вслед за вассалом начал спускаться по лестнице.
– Позвольте помочь, – Амато проявил готовность нести её.
– Нет, это моя ноша. А твои мечи очень скоро пригодятся, слышишь?! Всё громче голоса…
Патриция застонала. Руки её безвольно болтались, казалось, что она вот-вот испустит дух.
– Дело плохо! – посочувствовал Амато.
– Она жива – это главное!
– Порою лучше смерть…
– Замолчи, прошу! – я был не в состоянии сейчас не только говорить, но и думать.
Цель была одна – выбраться отсюда и увезти её подальше, туда, где ни одна сволочь больше к ней не притронется.
Я вспомнил своё желание омыть здесь всё кровью, но теперь не месть жила в моём сердце, а любовь раненой птицей билась в агонии моей души.
«Хватит смертей! Отец будет щедр на расправу, но станет ли от этого легче Патриции или мне? Прочь из этого проклятого места! Земля большая, где-нибудь да и найдётся уголок, приготовленный для нас Господом Богом! Теперь нас никто не сможет разлучить. Эта женщина, возможно, уже никогда не станет прежней, но дороже её нет у меня никого на всём белом свете. Я буду заботиться о ней, буду её защищать!» – больше не осталось сомнений.
– Помнишь, что обещал?! – обратился я к Амато.
– Не беспокойтесь, синьор, я сделаю всё, как пожелаете!
– Спасибо,
