в разводе для Эрнесто Гриманни.
Патриция вздрогнула всем телом и посмотрела на меня.
– Нет, любимая, не я о нём просил, это мой бессердечный отец решил разлучить нас с тобою. У него ничего не получится, обещаю тебе! – я поцеловал её. – Ты мне веришь?
«Кажется, разум начинает у неё проясняться, взгляд становится всё более и более осмысленным, если бы не слёзы, всё было бы очень даже неплохо, но они текут рекой, почти без остановки. Маркела по-матерински старается утешать несчастную, по мере сил и доброте душевной, и Патриция начала подпускать к себе пожилую женщину без опаски. Хоть в чём-то мы продвинулись, это радует и дарит надежду.»
– Кажется, приговор не только для Романьези, – тихо заметил Амато. – Теперь у Деметрио ещё меньше выбора, – он пришпорил коня и отъехал немного вперёд, оставляя мне время на раздумье.
«Было б ли легче сохранить жизнь Патриции, если развод одобрил Папа? Деметрио, как советовал его друг Джованни, мог бы закрыть глаза на её существование при некоторых условиях… А теперь только смерть может разлучить нас. В любом случае, я не позволю ей умереть в одиночестве, Амато сдержит данное мне слово», – я всё больше убеждался в его преданности и любви.
Вечерело, когда прибыли к поместью Де Росси. Спрятав послание за пазуху, я на руках вынес жену из экипажа. Увидев родные стены, она сразу же ожила, и даже подобие улыбки впервые появилось на её губах. Нас выбежали встречать слуги, но при виде Патриции прикрывали рот, они помнили свою молодую госпожу совсем иною.
– Какое несчастье! Наша бедная синьорина!.. – прошелестели возгласы, слетевшие с уст людских подобно дыханию ветра.
Нас пригласили в дом. Он был гораздо меньше нашего, но так же хорошо укреплён. Каждая знатная семья старалась позаботиться о своей безопасности, чтобы при надобности держать оборону.
Мать Патриции в траурном платье вышла к нам.
– Дитя моё!.. – слёзы заполнили её глаза, – Что они сделали с тобою! – она, качая головой, злобно смерила меня уничижительным взглядом. – Отпустите мою дочь, барон Гриманни, не нужно её всё время держать на руках!
– Вы не понимаете, она слишком слаба…
– Слуги, примите госпожу! – прозвучал властный приказ.
– Нет! – вскрикнула Патриция, как только к ней приблизились мужчины, и, закричав, уткнулась лицом мне в плечо.
– Ваша дочь не доверяет больше никому, кроме меня, – с горечью ответил я.
– Никогда не прощу Вам того, что случилось с нею! – сквозь зубы промолвила тёща, провожая нас в гостевую комнату.
– Положите её здесь! Я хочу поговорить с Вами наедине.
Я исполнил повеление. Патриция попыталась протестовать, ею вновь овладела паника.
– Подожди, любимая, я скоро вернусь! С тобою побудет Маркела… – опустив её на постель, вытер бегущие по щекам слёзы, если бы их кто-то собирал, наверное, уже наполнилось бы ведро. – Твоя матушка что-то хочет
