который действительно любит и знает свое дело. Одним словом, предоставляю тебе полную свободу в этом вопросе. Вот тебе две тысячи рублей, съезди в Москву, как только дорога станет, закупи сама из книг и приборов те, которые еще необходимы, ну а если денег не хватит, то бери в кредит, я потом рассчитаюсь. Хоть, откровенно говоря, в связи с проходящими беспорядками мне это и не очень легко будет. Ведь я все-таки рассчитывала, что «отцы города Темникова» устыдятся, в конце концов, и помогут мне хотя бы в оборудовании гимназии, если уж в строительстве помогать не хотели. Куда там, и слышать не хотят. А ведь их же дети в первую очередь обучаться-то в этой гимназии будут. Глупые, их дочерям уже нельзя будет прожить необразованными, а они этого не понимают, да, пожалуй, и не только они.
Ну, заболталась я что-то, пора и на боковую. Завтра опять с мужиками разбираться придется, а то как бы мой Карлуша, так она звала своего управляющего, опять дров не наломал. Мозги у него немецкие и нашего русского мужика совсем не понимает. Для него чтобы только порядок «орднунг» был, а люди ничего не значат. Вот и ведет себя, как итяковский «барин». А тот благодаря своей глупости уже два пожара имел и без оружия да охранников за пределы дома выйти боится. И никакие казаки и солдаты ему не помогут. Только еще больше озлобит окружающий народ. Пыталась я с ним и еще кое с кем договориться о том, что нужно себя немного сдерживать, да ничего не получилось. Вот и приходится самой дипломатией заниматься. Пока неплохо выходит. Еще ни одного поджога или грабежа у меня в имении не было. Ведь русский мужик, в общем-то, добрый человек, а если хоть небольшую уступку ему сделать, он еще тебя и хвалить будет.
И в самом деле, несмотря на то, что в уезде в то время, как и в других местах России, были постоянные крестьянские бунты и тем или иным пришлось поплатиться не одному помещику, у Новосильцевой в ее имениях было относительно спокойно. Возможно, это спокойствие и достигалось вследствие «дипломатии» помещицы.
– Спокойной ночи, ма шер, – проговорила Новосильцева и в сопровождении Даши направилась в отведенную ей комнату. По какой-то необъяснимой случайности это была та комната, которую мы описали в самом начале.
– Да, подумала Мария Александровна, – где уж тут «спокойной ночи». – Подбери, говорит, педагогов. А где их здесь найдешь, не дай бог, большинство таких, как Чикунская, окажется. Да даже если будут, так ведь они где-то уже служат, как их к себе переманить? Пойдут ли? Да и удобно ли это будет перед другими учреждениями? Затем она посмотрела на толстую пачку денег, оставленных попечительницей, и мысли ее приняли другое направление.
Вот еще эти деньги. Что же на них купить? Ведь я, наверное, и не разберусь, чего не хватает. Накуплю какой-нибудь ерунды, а потом сама на себя ругаться буду. И посоветоваться не с кем. Ну все, что нужно для преподавания русского языка, я сумею подобрать, библиотечку Варя поможет составить, а остальное… Попробовать посоветоваться с Чикунской. Нет, нельзя, та нарочно такого насоветует, что потом со стыда
