медицинских учреждений армии содержалась на благотворительных началах. В организации помощи раненым царила страшная бестолковщина.
Молодой, энергичный врач Пигута старался настроить работу своего отряда, но вследствие общей неразберихи ему это удавалось плохо. Он, как и многие молодые люди того времени, все более и более озлоблялся против правительства, против царских генералов, так беззаботно относящихся к раненым солдатам. Это недовольство он не скрывал и в среде врачей и других медиков не раз высказывался, критикуя не только своих ближайших начальников, но и руководство армией вообще. Эти речи дошли до сведения соответствующих органов надзора, к ним присоединились данные о его пребывании в партии эсэров, и в декабре 1904 года он был отчислен из отряда в полк.
Работа врача в полку, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что было в летучем отряде. Если в последнем было хоть что-то похожее на медицину, то в полку забота медика сводилась главным образом к тому, чтобы хоть как-нибудь вынести раненого в безопасное место, перевязать его, иногда чем попало, и поскорее отправить в тыл.
Врачу полка приходилось все время быть на самых передовых участках фронта, в самой гуще боя, и потому нет ничего удивительного в том, что уже через месяц в одном из тяжелых отступательных боев Дмитрий Болеславович был тяжело контужен и эвакуирован в госпиталь в г. Читу.
Как прошла его эвакуация откуда-то из-под Мукдена до Читы, он не помнил, так как почти все время был без сознания. Вместе с общей контузией он получил закрытый перелом правого коленного сустава. Перелом при эвакуации не распознали, и контуженный врач был отправлен даже без самого примитивного гипса ноги. Но обо всем этом Дмитрий Болеславович узнал уже гораздо позже. Очнулся он в светлой большой офицерской палате Читинского госпиталя. Он лежал на мягких подушках, в мягкой постели, в белоснежных простынях и под теплым одеялом. Пробудился, когда молоденькая, показавшаяся ему необыкновенно красивой сестра милосердия поправляла его подушки.
Через некоторое время Дмитрий Болеславович узнал, что сестричку зовут Нютой, она местная – читинская, с началом войны вопреки родительской воле бросила шестой класс гимназии, поступила на курсы сестер милосердия, окончила их и вот уже несколько месяцев работает в этом госпитале, и что он ее первый тяжелый больной.
– Ведь вы, доктор, почти две недели были без сознания и не столько от контузии, как сказал главный врач, сколько от шока, вызванного переломом вашей ноги,
– рассказывала ему Нюта.
Нога теперь была в гипсе, и при обходе главный врач сказал, что раз шоковое состояние прошло, то вопрос заживления – дело времени, и он полагает, месяца через три-четыре коллега будет ходить без костылей, но, конечно, в армии служить уже больше не сможет.
Такое заключение не очень огорчило Дмитрия Болеславовича. Посмотрев на русскую царскую армию в этой войне, он потерял всякий вкус к военной
