для аптеки. Кое-какой инвентарь и для этих помещений имелся. Пал Палычу его тоже удалось выпросить у земства, но всего было очень мало. Главное же, совсем не было никакого медицинского имущества и инструментария, не было его или почти не было и в Рябковской фельдшерской амбулатории. Так что по существу работать было нечем, и потому первоочередной задачей явилась необходимость поездки Болеслава Павловича в Кинешму, чтобы выхлопотать средства для приобретения хотя бы самого необходимого. Когда он вернулся домой, было уже совсем темно. Маша была одна и, конечно, обижена, что в первый же день приезда муж оставил ее и умчался по делам. Однако вернувшийся Болеслав с такой горячностью и энтузиазмом обрисовал ей положение дел, с таким восторгом рисовал ей будущие радужные перспективы своей роботы, что Маша невольно увлеклась вместе с ним и забыла про свою обиду.
Болеслав Павлович готов был хоть завтра же ехать в Кинешму, но ему, нет, правильнее, им обоим, предстояло совершить еще одно небольшое дело, как выразился молодой супруг. Вот бы слышали это выражение Машины родственники! Болеславу Павловичу Пигуте и Марии Александровне Шиповой, нужно было… всего-навсего только… повенчаться! Да, да, повенчаться!
Дело в том, что по вероисповеданию Пигута был католик. Собственно, в душе-то он был атеист, но по имеющимся у него документам числился католиком, хорошо еще, что об этом, кроме отца Маши, никто из родственников не знал, а то бы еще больший скандал был.
Он не отказывался венчаться в любой церкви, в том числе и в православной, но в Петербурге, да и все русское духовенство требовало, чтобы все инаковерующие перед венчанием крестились в православную веру. А на это он не соглашался.
С другой стороны, и Маша, хотя она и не была никогда особенно религиозной и многие обряды православной церкви считала просто нелепыми, не хотела переходить в католическое вероисповедание, чтобы обвенчаться в костеле, который в Петербурге был. Да и отец этого никогда бы не разрешил. Их жизнь могла таким образом поломаться, даже не начавшись. Но Александр Павлович, получив согласие Болеслава Павловича на венчание в православной церкви, сумел помочь им и в этом деле. Во время пребывания в Рябково он уговорил старенького отца Петра, крестившего всех его детей и венчавшего его самого, чтобы тот повенчал молодых, не интересуясь вероисповеданием жениха. Очевидно, что помимо хорошего отношения Александра Павловича с рябковским священником, успеху переговоров способствовало и солидное приношение, которое пришлось сделать на «благолепие» храма. Словом, согласие было получено, тем более что все Шиповы венчались и выходили замуж в Рябково.
И на следующий же день в рябковской церкви в некоторое нарушение порядка, без предварительного оглашения, без лишних свидетелей состоялось скромное венчание. Машенька Шипова стала наконец по-настоящему Марией Александровой Пигутой.
Глава IV
С первых же дней пребывания в собственной теперь квартире
