А. Щ.).
«Я так обозвал «защиту» сознательно. Чтобы: 1. Дать читателям лишний повод проявить их вкус и оценить чисто литературные достоинства автора. 2. Подчеркнуть истинность содержания (что для меня важнее всего, уж извини). О Катиной возможной реакции ты мне сообщай. На такое чтение в Интернете у меня нет никаких сил и времени. И так слишком много их ушло в ущерб Гале на эту стыдно бездарную катавасию имени Шпиллер (слава богу, не Щербаковой и не Режабек!)».
III
Батюшка! Нет ли у тебя каких известий из Эстонии? Моя «Библиотека» – не "Война и мир". Пусть вякнут что-нибудь, хотя бы из вежливости. Отрицательный ответ автору интересен не менее положительного.
С чего начать? С Эстонии? Или с «Библиотеки», которая не «Война и мир»? Пожалуй, с Эстонии. Но это намерение увлекает мое изложение в неожиданную временну́ю воронку. В глуби ее видятся северный городок Красноуральск в первые послесталинские годы, кирпичная «красная» школа № 1. Там в девятом-десятом классе есть трогательная девочка-беляночка. Почему-то она часто болеет, но это не мешает ей быть отличницей. У нее твердый характер, она пишет стихи и вообще, по-видимому, очень развита в литературном отношении. Когда нам дали задание написать свободное сочинение по мотивам «Вишневого сада», она удивила многих, меня в том числе, самой темой: «Недотепство и наша современность». Мы с Колей Тамбуловым, моим другом, довольно тупо острили («небось, с самой себя писала»), но в глубине души не могли не признать оригинальность сочинения и самобытность автора.
Я и тогда знал, и сейчас считаю, в девочке было все, чтобы в нее влюбиться. Но вот же, именно этот, может быть, самый узловой в жизни момент абсолютно не зависит ни от наших помыслительных желаний, а еще удивительней – ни от личных качеств гипотетичных «объектов». Наши с Колей пассии обретались в соседнем, параллельном классе.
Нет, она оказалась отнюдь не недотепой. Мы снова встретились – на первом курсе отделения журналистики Уральского университета. Для меня это было не слишком важным событием – как почти и все, что происходило непосредственно в моем «ближнем кругу»: я существовал в обширности и опьянении магией Большого Города, которым стал для меня Свердловск. Возможно, это была психологическая особенность сильно близорукого человека (о чем я тогда еще не ведал): видеть действительность общим планом, панорамно, «вообще», а не то, что под носом. И воспринимать окружающее, может быть, поверхностно, но… взахлеб.
…И вот еще одна существенная миссия социальных сетей: восстанавливать, пусть хотя бы на время, связь когда-то хорошо знавших друг друга людей. Так в 2009 году мы встретились во Всемирной паутине с моей однокурсницей Таней Лин, которая в шестидесятые годы была еще Чистяковой, она ныне живет в Германии. Благодаря случившейся, еще до моего инсульта, нашей небольшой переписке я могу пунктирно, если не сказать точечно, дать отчет о тогдашней моей свердловской жизни.
«Саша! Прочитала интервью, как захватывающий детектив.
