понятие «ресторан» вызывало ассоциации: водка, распутство, содом… Помните Адама Козлевича из «Золотого теленка» с его авто «Эх, прокачу!»? «Пассажиры… являлись под покровом темноты. Они… начинали с невинной прогулки за город, но мысль о водке возникала у них, едва только машина делала первые полкилометра. По-видимому, арбатовцы не представляли себе, как это можно пользоваться автомобилем в трезвом виде, и считали автотелегу Козлевича гнездом разврата, где обязательно нужно вести себя разухабисто, издавать непотребные крики и вообще прожигать жизнь». По-видимому, такое же отношение к «торговому заведению, где можно получить кушанья и напитки», было у нас. Включая и Александра Ивановича Курасова, между прочим, бывшего фронтовика, и вообще руководство факультета, а может быть, и всего Уральского государственного университета имени А. М. Горького.
Полагаю, я дал чистосердечный ответ на свой собственный вопрос, что могло быть крамольного в моей и Юры Зотова привычке посещать свердловские рестораны. Да ничего… если бы в голове не гнездились понятия ильф-петровских арбатовцев: коль уж пришел в ресторан – так пей. Представьте, ни разу у нас не возникло и тени мысли изменить этой жизнерадостной парадигме. Конечно, приподнявшееся материальное благосостояние позволяло обставить наше легкомысленное отдохновение (нет, все-таки прав был замдекана!) основательной закуской. Но! Есть любопытное психологическое свойство организмов – импринтинг, когда в поведенческую память устойчиво впечатывается однажды испытанный образ действий.
Много лет каждый раз, раскрывая ресторанное меню, я в первую очередь заказывал кильку пряного посола с яйцом в майонезе. Она всегда была в арсенале холодных закусок любого уважающего себя питейного заведения в любимом городе Свердловске. Более того, я с удовлетворением удостоверился в наличии этой благодатной кулинарной традиции и в уютном Челябинске (такую характеристику этого важнейшего в моей жизни места дал его уроженец, мой однокурсник Лёня Доброхотов). Когда я впервые пригласил в ресторан мою новую и, как оказалось, пожизненную любовь Галку Режабек, то на автомате попросил для начала подать нам шампанского и кильку с яйцом. Что подарило моей суженой один из вечных сюжетов для устных рассказов о том, каким я был вахлаком до встречи с ней. Однако в этом вопросе мы так никогда и не сошлись. Я по сию пору убежден, что именно килька пряного посола всегда хороша – или в пандан, или в пикантный контраст с любой выпивкой.
…Бывало, по утрам после кабацких посиделок мы, я и Зотов, просыпались припахивающими папиросным дымком при том, что мы оба некурящие, а в головах клубился «Сиреневый туман». Иногда, дабы отмахнуться от всего этого, я прибегал к физической культуре. Ворочал чьи-то, а скорее, «всехные» гантели, оставшиеся в комнате, при этом выслушивая оглушительное Юрино «Ах-ха-ха». Утирая слезы, он вещал:
– Посмотрите на человека, который по вечерам укорачивает свою беспутную жизнь беспробудным пьянством, а утром – ах-ха-ха
