десятка этих Лёшек, Пашек, Толиков, Владиков, Славиков и Димонов промелькнули и растворились в серой мгле под именем Прошлое. Хотя некоторые заставляли девичье сердечко учащённо биться и даже становились персонажами нескромных фантазий. Если бы они знали, что Лиза вытворяла с ними в мечтах, они бы вели себя более решительно… впрочем, некоторым грёза лучше оставаться грёзами.
А первым мужчиной, сладко-горькой несбыточной любовью стал Олаф. И то, что между ними ничего не было, заставляло Лизу ещё более пронзительно переживать первое настоящее взрослое чувство. Он стал для неё идеалом мужчины – недостижимым и безупречным. С той знаменательной встречи её личная шкала мужской привлекательности была отградуирована в дециолафах (ДО). Те, кого она оценивала ниже 2 ДО, шли на три буквы без разговоров. От 2 до 5 – «давай останемся друзьями». Свыше 5 и до 7 – «не рассчитывай на повторение». Свыше 7 и до 9 – возможны длительные отношения, прогулки, поездки, секс, совместное проживание и планы на будущее. Возможны, но вовсе не обязательны, мда…
Свыше 9 – «да, да, милый, ещё, ещё, ой, не останавливайся, я твоя!..»
Лиза горько вздохнула и опрокинула бокал, точно в нём было не благородное вино, а смердящая резиной самогонка. Белокурый бард, который сорвал цветок её девичества, получал более 9 дециолафов. Если начистоту, он приближался к единице. Он даже был похож на скандинавского отчима, как младший брат, или как племянник на дядю. Но с ним была эта тощая сука, которую Лиза готова была убить голыми руками, а её возлюбленный и ненавистный бард вряд ли с этим согласился бы. У-у-у, подлый предатель! Неожиданно для себя Лиза подумала, что Лёшка на этом фоне выглядит весьма привлекательно. Он симпатичный, и к тому же трогательно и немного испуганно влюблён в неё. По нему видно, что он готов дать ей больше, чем глоток свежей спермы. Да вот беда: он, бедняга, еле дотягивал до 5 ДО.
Ну и что тут прикажете делать?
Юная женщина вздохнула, опрокинула бокал… и налила следующий.
Говорят, нельзя заливать стресс алкоголем. Фиг-ня. Когда бутылка опустела, Лиза ощущала блаженное благорастворение. Натянутые нервы так расслабились, что она едва не уснула в ванне. Последний здравомыслящий краешек сознания подсказал, что делать этого не следует, поэтому она вылезла из ванны, промакнула на себе капельки воды махровым полотенцем, как была, голышом прошлёпала в спальню, плюхнулась на кровать и… её не стало.
Она проснулась через N+1 часов от мерзкого звука, который идентифицировала как звонок городского телефона. Она подскочила, голым взлохмаченным метеором пролетела через полкомнаты, цапнула трубку, и в ответ на сонное «Аллё!» услышала задушевные слова:
– Болит позвоночник? Клиника остеопата доктора Хренова…
– Иди на хрен, доктор Хренов! – крикнула Лиза и дала отбой.
В комнате
