В черном строгом костюме и белой рубашке со стоячим воротничком, он что-то вдохновенно вещал собравшейся перед ним толпе человек в двадцать, и светлые его глаза горели синеватым религиозным огнем. И хорошо, надо признать, вещал: собрать такую толпу было под силу далеко не каждому.
– Притормози, Той, – попросил Зет.
Формально смена уже закончилась, но профессиональная этика требовала оставить участок чистым.
Поравнявшись, машины остановились сами.
– Отличный денек! – приветствовал сменщик Зета, высовываясь в окно.
– Бывало и лучше, – усмехнулся Зет.
– Что так?
– Да ничего особенного. Видимо, черная полоса, потом как-нибудь расскажу. У тебя как?
– Отлично.
Сменщик махнул рукой в сторону проповедника.
– Ишь наяривает, – усмехнулся он. – А давай как в старые добрые времена? Зайдем с разных сторон и ка-ак…
Зет покачал головой.
– У тебя еще вся смена впереди. Навоюешься. Езжай себе с миром. Я разберусь.
– Ну, как знаешь. Тогда до завтра.
– Удачи. Хорошего дежурства.
Дождавшись, когда машина сменщика повернет за угол, Зет снова опустил стекло. С улицы доносилось привычное «бу-бу-бу». Зет прислушался.
– Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Зет покачал головой.
– Ох, дурят голову нашему брату!
Инструкция категорически запрещала использовать очиститель в городе, если расстояние до цели превышало пятьдесят метров, и уж тем более из машины, но голова болела так, что Зету было уже все равно.
Он тщательно прицелился, выбрав в качестве мишени правый глаз проповедника – голубой, сумасшедший и гипнотический, – задержал дыхание и спустил курок.
– Вот теперь поехали, – бросил он, и слова коснулись земли прежде, чем первые капли крови.
Проповедник, точно большая темная бутылка, медленно повалился на асфальт, хлеща из отбитого горлышка чем-то красным. Голова исчезла.
Зет знал, что теперь последует шок, ждал его, но все равно пропустил момент, когда мир завалило пеплом, а сердце – льдом.
Перед глазами всплыло лицо друга, Уайта. Очень пьяное лицо. Совсем пьяное. Слипшиеся мокрые волосы почти прикрывали поблескивающие безумием глаза.
– Вот рыбы живут в воде, Зет, – говорил он (только еще вчера говорил).
– А люди – это такие рыбы, которые живут в воздухе. Понимаешь, они могут плавать в воздухе, у них все для этого есть, ты только представь, сколько у них простора, а они ползают по дну. Просто ползают…
Уайт тряхнул головой.
– А душа, Зет, это
