глаза.
– Минуточку, сейчас все будет, – уверенно заявила она и закрыла их снова.
Уайт мрачно усмехнулся и, наклонившись к самому уху жены, отчетливо произнес:
– Без пяти семь!
Ответом было страшное проклятие. Но не прошло и минуты, а Тесс уже разбудила Твика, тот пробудил Квика, а Квик растолкал Мика. Самое удивительное, что все трое при этом были в прекрасном расположении духа.
– Наверное, это все-таки не мои дети, – с горечью констатировал Уайт. – Подумать только! Еще нет и семи, а они уже улыбаются.
– А? Что? Чего? Подожди секунду. – Четыре пары глаз вопрошающе уставились на него, четыре пары рук потянулись вынимать из ушей ненавистные беруши.
Уайт поспешно замахал руками и замотал головой.
– Ничего. Ровным счетом ничего. Доброе всем утро! – во все горло заорал он.
Тесс погнала все стадо в ванную, а Уайт отправился на кухню общаться с поваром.
– Доброе утро, По, – поздоровался он. – Чем нынче потчуешь?
В ответ повар распахнул дверцу холодильника. Уайт догадывался, что там пусто, но все-таки заглянул.
– Ну придумай что-нибудь, – предложил он. – В конце концов, кто здесь повар: ты или я? И кстати, мы здорово опаздываем.
Повар сверкнул линзами, отвернулся и принялся греметь кастрюлями.
В семь часов десять минут стол был накрыт. Семейная традиция требовала, чтобы за общим столом все могли видеть друг друга, слышать и разговаривать. Все вытащили беруши.
Твик пододвинул свою тарелку, и улыбка тут же исчезла с его лица.
– Опять овсянка, – мрачно заметил он. – Все овсянка да овсянка. Никаких сил уже нету.
– Нет, ну правда, – подхватил Квик. – Сколько можно? Мы же не эти… как их… овсоеды!
– Лошади, – машинально поправила Тесс.
– Вот-вот, – подхватил Квик. – Мы же не лошади!
Мик тревожно крутил головой, оценивая обстановку, но пока молчал.
– Зато овсянка очень полезна, – не очень уверенно возразила Тесс.
– А если хочется чего-нибудь вредного? – возразил Твик.
– Она не полезная! – подхватил Квик, и его губы задрожали. – Она нас убивает!
Мик насупился и принялся потихоньку толкать от себя тарелку.
– Мальчики! – прикрикнула Тесс.
– Что мальчики? – взорвался Твик. – Не могу я это есть, и все тут!
– И я не могу! – радостно подхватил Квик.
Мик оживился и с силой оттолкнул от себя тарелку, выплескивая содержимое на стол.
– И я! – радостно объявил он. – И я нимагу. Авсянка плохая.
– Мама, – заныл Твик, – ну почему все время каша? Ну, уж хоть бы омлет.
– Омлет! Омлет! Омлет! – принялась скандировать троица.
Уайт взглянул
