style="font-size:15px;"> Я услышал, как в соседнем купе кого-то спрашивают:
– Фамилия?
– Шевченко. Иван Назарьевич.
– Год рождения?
– Одна тысяча девятьсот восьмой.
– Где отбывал срок?
– На Колыме. Вот справка об освобождении.
Я попытался выйти в тамбур, но там стоял милиционер.
– Вернись на место!
Конечно, я вернулся. Следом в купе вошли двое в синих шинелях.
– Предъявите документы.
Мне от досады захотелось заплакать, но слёз не было…
В Новосибирске меня и ещё человек восемь таких же неудач-
ников посадили в «чёрный воронок».
На допросе в областном уголовном розыске я назвал себя Ива-
ном Назарьевичем Шевченко. После отбытия срока следую из Ма-
гадана на местожительство в город Воронеж. По дороге украли
деньги и документы.
А дежурный мне на это:
– По всем данным ты бежал из Слюдянского лагеря и будешь
туда этапирован! Если это не подтвердится, тебя освободят.
Я несколько приободрился. В Слюдянке, которая располага-
лась на берегу Байкала вдалеке от моих отсидочных мест, никто
не мог меня знать. Вдруг и в самом деле отпустят?..
В Слюдянке были ночью. До утра я воевал в изоляторе со вша-
ми. После подъёма вызвали в учётно-распределительную часть.
В комнате меня ждали староста и нарядчик.
– Это не наш! – сказали они в один голос.
Я облегчённо рассмеялся.
– Погоди скалиться! – предупредили меня.
Вечером на поверке я был поставлен перед строем заключённых.
– Кто знает этого человека? – обратился к арестантам начальник
лагеря.
Вот когда я упал духом. Вдруг найдётся такой, что нарочно огово-
рит меня, чтобы выслужиться перед начальством. Такое в лагерях
очень даже приветствовалось.
Шеренги молчали.
– Я жду!
Никто ни слова. А у меня слёзы на глазах.
В тот вечер я благополучно вернулся в изолятор. Надежда, что меня
могут освободить, продолжала теплиться.
А вскоре приехал прокурор. После короткого допроса меня от-
правили в Иркутск для дальнейшего наведения справок. И хотя мне
не удалось оправдаться перед прокурором, однако голову я ему,
как видно, забил. В итоге у моего конвоя не оказалось санкции от
него. Он запамятовал про эту бумагу.
В иркутской тюрьме без санкции прокурора меня не приняли.
Чертыхаясь на чём свет стоит, конвой повёз меня обратно.
Однако на этом неразбериха не кончилась. К прибытию поезда в
Слюдянку встречный конвой почему-то не пришёл. Делать нечего, я
прокатился
