преобразуясь в земскую традицию, которая долго будет жить потом в России.
В период усобицы была своего рода альтернатива в политическом развитии Восточной Европы. А.А. Зимин обратил внимание на то, что, что если предшественники Шемяки стремились утвердиться в Москве, то последний, «оставив Москву, приступил к созданию самостоятельного государства на севере». Трудно сказать, какой была бы эта государственность, но ясно, что общинным порядкам там было бы вольготнее.
Другой момент, который необходимо отметить – сходство событий в Великом княжестве Московском с тем, что происходило в Великом княжестве Литовском. Здесь, во время многолетней борьбы князя Свидригайло, он пошел к Полоцку и Смоленску и был посажен на «Великом княжестве Русском». Другими словами, и здесь была своего рода альтернатива, которая могла воплотиться в создании иного государственного образования с более богатыми общинными традициями. Интересно, что Свидригайло и его окружение были тесно связаны с Галицкими и звенигородскими князьями.
Образование Российского военно-служилого государства
В правление Ивана III Васильевича (1462=1505) и его сына Василия III Ивановича (1505–1533) происходит то, что в исторической литературе традиционно и обоснованно именуют «образованием единого государства»: длительный и сложный процесс объединения земель вокруг Москвы завершился формированием государства.
В Восточной Европе заканчивается оформление основной государственной территории России. В 1460-х годах утратили самостоятельность Ярославское княжество, в 1474 г. присоединен Ростов. Сложной задачей для Москвы было присоединение Великого Новгорода. Уже по Яжелбицкому договору 1456 г. в Новгороде усиливалась судебная власть великого князя, а новгородцы лишались права самостоятельности в международной политике.
Ситуация осложнялась тем, что в городе сформировались две группировки. Одна из «партий» носила ярко выраженный антимосковский характер. Новгородская специфика сказалась в том, что во главе этой партии оказалась женщина, уже известная нам Марфа Борецкая. Женщина, смело вступившая на путь политической борьбы, всегда вызывала полярные оценки в историографии, в зависимости от политических взглядов авторов исторических трудов. Впрочем, обливать грязью ее начали еще московские летописцы.
За что же боролась Борецкая и ее «партия»? За древние вечевые свободы Великого Новгорода и за право самому решать свою судьбу. Но Борецкая и ее окружение понимали, что одним им с Москвой не справиться – отсюда их ориентация на ВКЛ, которое представлялось «меньшим злом» из-за менее централизаторской политики великих князей литовских, тем более что контакты с ВКЛ были не менее давними, чем с Московским государством. Марфа была гибким политиком и, как подметил Н.И. Костомаров, «умела расположить к своей стороне и черный народ».
Вообще, попытки давних и недавних исследований разделить новгородцев в их отношении к Москве и Литве
