которая подарила Молодому сына, а Ивану III внука – Дмитрия. В семь лет он остался без отца. Но у Ивана III был еще один сын от Софьи – Василий. По московским представлениям того времени права на престол имел Дмитрий, который пользовался и поддержкой Боярской думы. В 1498 году, когда Дмитрию не исполнилось еще и 15 лет, он был увенчан великокняжеской шапкой Мономаха в Успенском соборе.
Однако уже в следующем году княжич Василий был провозглашен великим князем новгородским и псковским. Исследователи едины в трактовке этих событий, видя в них результат ожесточенной борьбы группировок при дворе. Судьба Дмитрия после этого была уже фактически предрешена. В 1502 году Иван III взял внука и его мать под стражу, а через три дня Василия «посадил на великое княжество Владимирское и Московское и учинил его всея Руссии самодержцем».
Новому наследнику престола Иван хотел составить какую-нибудь серьезную династическую партию, но после нескольких неудач по совету греков из окружения Софьи было решено провести смотрины невест. Василий остановил свой выбор на Соломонии Сабуровой. Однако брак оказался неудачным: не было детей. Осуществив с большим трудом развод (причем Соломонию, обвинив в колдовстве, постригли в монастырь), Василий женился на Елене Глинской.
Иван III и Василий III круто «разбирались» с удельной братией: почти все удельные княжества прекратили свое существование при жизни Ивана III. Уже при Иване III под единодержавие стала подводиться соответствующая основа. С 1497 года гербом российской монархии стал византийский герб – двуглавый орел. Великий князь взял себе новый титул – «самодержец», который одновременно символизировал и силу новой власти, и ее свободу от золотоордынского хана. Сам выход великого князя к подданным облекался необычной пышностью, сопровождался сложными ритуалами.
То же можно сказать и об облачении великого князя. В многочисленных одеждах, украшенных драгоценными каменьями, с символами власти – державой и скипетром являлся он своим подданным, заставляя трепетать и падать ниц.
Но что еще важнее – под власть подводилась более основательная идеологическая основа. Уже в связи с коронацией Дмитрия возникли литературно-публицистические сочинения, которые сыграли значительную роль в формировании идеи самодержавия («Чин венчания Дмитрия-внука»). С событиями 1498 г. связано создание известного памятника – «Сказания о князьях владимирских», выводившего владимирских и, соответственно, московских князей от Августа-кесаря. Еще большую известность получили послания старца псковского Елизарьевского монастыря – Филофея, который утверждал, что Москва является третьим Римом, первые два (второй – Царь-град) пали, погрязнув в грехах, а третьему стоять вечно и четвертому не бывать[6].
Но произошедшее усиление великокняжеской власти не могло не сказаться на отношениях ее с Церковью, истоки конфликта с которой мы видели уже при Дмитрии Донском. Конфликты
В новейшей историографии отмечается, что эта легенда стала популярна после основания патриаршества.
