тайникам. И без того, как все их в руках не подержу, не засыпаю. Знаю, что отдашь, да только сама посуди: ведь все эти дни, когда я буду пересчитывать мои деньги, у меня каждый вечер не будет хватать именно этих трехсот рублей. Я же с ума сойду.
Наверняка не сразу человек стал таким. Наверное, вначале это было бережливостью, желанием не тратить деньги впустую. Хотелось скопить на что-то нужное, но потом однажды сами деньги превратились в некую абсолютную ценность и стали вожделенной целью.
Я обращал внимание, редко какой состоятельный человек положит в кружку мелочь на сдачу. Как-то у нас у одного богача один за другим, с разницей в месяц, умерли тесть с тещей. И я помню, как его жена оба раза, заказывая отпевание, внимательно пересчитывала сдачу. Один раз это было двенадцать рублей мелочью. Я специально попросил сдать ей желтыми монетками, мне было интересно, как человек себя поведет. И женщина, хоронившая мать, внимательно пересчитала все до копеечки, а потом так же основательно, сортируя их по номиналу, уложила в кошелек.
Есть у меня знакомая верующая бабушка, у нее старший сын весьма преуспевающий московский бизнесмен. Что-то мы с ней разговорились, и она говорит о сыне и почему-то во множественном числе:
– Что у них, богатых, там на уме? Не поймешь. Я уже к ним и не езжу. Пока в институте учился, в общежитии жил, был добрым любящим мальчиком, а как богатеть начал – куда что подевалось? Вот оно, Гиезиево проклятие. – Я еще тогда подивился образности ее сравнения.
Время шло, и вот уже настала очередь восстанавливать летнюю часть храма. А там одна только ротонда внутренним диаметром двенадцать метров и высотой под двадцать семь. Снова леса нужны.
Надеялся, что для внутренних работ в лепешку расшибусь, но уговорю-таки наших русских мастеров. Ну хотя бы пусть для начала леса поставят. Посоветовали мне местную плотницкую бригаду. Они за неделю были способны срубить хороший жилой дом. С Михаилом, их главным, мы были знакомы уже лет двадцать. Пригласил его зайти посмотреть на предстоящую работу. Мишка долго ходил по храму, все что-то думал, промерял, а потом говорит:
– Ладно, но за работу я возьму с тебя не меньше четырех тысяч долларов.
Я не стал отказываться, хотя для нас это были большие деньги. Еще дня через два они пришли всей бригадой. Мужики серьезные и в меру пьющие.
– Нет, четыре тысячи мало, давай за шесть.
А у нас на леса и всю штукатурку всего-то десять.
– Нет, – тихо говорит мой знакомец, – не сделаем мы эту работу, даже если и десять запросим. Не сможем.
Я еще приглашал специалистов, разговаривал. Никто не согласился.
Точно помню, что в те же самые дни проходили у нас выборы в органы местного самоуправления. И появились у нас «православные» кандидаты, хотя этих людей я в церкви никогда не видел. И все поспешили за поддержкой к батюшке. Как раз в период переговоров с Мишкиной бригадой пришел один очень солидный господин, а с ним сразу же и фотограф, увешанный специальной техникой.
– Батюшка, –
