ты же мужик". С раннего детства Саша привык, что чуть что не по нему, отец берется за ремень. Бил он его хладнокровно, по заднице, с небольшим замахом, мама слышала шлепки и вздрагивала, но сказать отцу ничего не решалась. Он имел право учить сына жить. Саша к ремню привык, было больно, но не настолько, чтобы орать на всю квартиру, но Саша как раз любил орать, превращая наказание в спектакль. Можно было бы стоически молчать, смотреть на отца сухими злыми глазами, перенося унижение с поднятой головой, не доставляя отцу удовольствия своими воплями. Отец наверное даже был бы рад мужскому поведению сына, но нет, Саша не был стойким оловянным солдатиком, он боялся ремня, боли, унижения, боялся отца и его суженных холодных глаз. И все-таки ремень Саша воспринимал, как просто неприятное, но законное и нормальное наказание. А вот однажды Саше было уже двенадцать лет, он запомнил неприятный эпизод с отцом, как будто это произошло вчера.
Денег в семье было совсем немного и никаких дорогостоящих подарков ему не делали. Ну тут на день рождения родители подарили ему велосипед, о котором он давно мечтал. Мама старалась, дарила ему то новые кожаные перчатки, то кроличью шапку, отец как-то купил маленькие костяные шахматы. Мамины подарки были практическими, а отец доставлял ему удовольствие. Ходил искал, выбирал, пытался наверное поставить себя на Сашино место. Но велосипед был все-таки слишком дорогой вещью и считался баловством. Как уж мама отца уговорила, но велосипед, настоящий, подростковый "Орленок" ему подарили. Гостей на празднование не пригласили, было лето, многие друзья за городом. Повезло еще, что этот день пришелся на субботу, короткий день. Бабушка приготовила праздничный обед, папа выпил, родители торжественно вкатили в комнату велик. Саша даже жевать перестал, у него дыхание перехватило, все-таки такого он не ожидал, думал, что отец ему удочку новую подарит. В тот же вечер они с отцом вышли во двор, шины заранее подкачали, немного опустили руль и сиденье: Саша был невысокого роста, щуплым мальчиком, бледным и не слишком сильным. Велосипед плавно скользил по асфальту и резко останавливался, как только Саша нажимал на тормоз. Папа тоже прокатился, ноги его практически упирались в руль, но все равно было очень весело. Велосипед принесли и повесили на крюк в коридоре. В этот вечер Саша долго не засыпал, все думал о своем новом велике, точно зная, что такого ни у кого во дворе не было. Назавтра сразу после обеда, он попросил папу помочь ему стащить велосипед со второго этажа, но отец отказался: "сам, сам, сынок, самому будет стыдно, что тебе папа велосипед выносит". Саше было жаль, что велосипед стукается о каждую ступеньку, но держать его совсем на весу он не смог.
Когда он вышел у него было смешанное чувство: с одной стороны ему хотелось кататься на велике только самому, он еще и сам им не насладился, но с другой стороны он знал, что если подойдет кто-нибудь из знакомых ребят, не дать прокатиться будет невозможно. Ярлык "жадный" практически никогда не снимался. Нет, все-таки ему больше хотелось,
