совершенно очевидно хорошо знали и принимали. Расставаясь, Андре сказал:
– Ивовый Мир заслуживает любви и внимания. Я почту за честь быть в нем одним из ваших проводников.
Филип поблагодарил его, зная, что никогда не воспользуется преимуществами этого предложения. «Я имею в виду, а как же Анжелика? И ведь можно… можно заразиться одной из этих гнусных болезней, гонореей, к примеру, или французской болезнью, которую французы называют английской болезнью, а врачи зовут сифилисом и которая, как упирал на это Джордж Бебкотт в разговоре со мной, процветает под любым именем во всех азиатских и индийских портах, открытых для иностранцев, „или вообще в любом порту, если уж на то пошло, Филип. Я отмечаю здесь много случаев этой болезни среди японцев, и не всегда они заразились ею от европейцев. Если вы имеете такого рода наклонности, надевайте чехольчик; чехольчики, правда, не всегда безопасны, и большого добра от них ждать не приходится. Лучше вообще не стоит, если вы понимаете, о чем я говорю“».
Филип Тайрер вздрогнул всем телом. С женщиной он был только однажды. Два года назад после сдачи последних экзаменов они с друзьями-студентами устроили шумную попойку в пабе «Звезда и Подвязка» на Понт-стрит. «Пришло время, Филип, старина. Мы обо всем договорились, она сделает это за два пенса, ведь правда, Флосси?» Она разливала пиво у стойки, разбитная девчонка лет эдак четырнадцати. Соитие произошло второпях, в крохотной, пропахшей потом и еще бог знает чем комнатенке наверху – пенни ей и пенни хозяину паба. Несколько следующих месяцев он прожил в смертельном страхе, что заразился.
– В нашей Ёсиваре к нашим услугам более пятидесяти чайных домиков, как их называют, или гостиниц, все они имеют лицензию и подчиняются властям, каждый день строятся новые. Но будьте осторожны, не ходите никуда в Пьяном Городе. – (Пьяным Городом называлась менее презентабельная часть Поселения с низкосортными барами и дешевыми постоялыми дворами, лепившимися вокруг единственного европейского борделя.) – Это место для солдат, матросов, неудачников, игроков, искателей приключений, вообще всякого сброда, они собираются там, потому что там их терпят. В каждом порту есть такие люди, потому что у нас еще нет полиции, нет законов об иммигрантах. Может быть, Пьяный Город и служит нам своего рода перепускным клапаном, но бывать там с наступлением темноты неразумно. Если вам дорога ваша записная книжка и личные вещи, не берите их туда. Мусуко-сан заслуживает лучшего.
– Что?
– А, очень важное слово. Мусуко означает «сын», или «мой сын». Мусуко-сан дословно означает «достойный сын» или «господин мой сын», но на местном жаргоне – «мужской член», или «мой досточтимый член», просто и хорошо. Девушек называют мусуме. Само по себе слово означает «дочь», или «моя дочь», но на языке Ивового Мира это влагалище. Вы говорите своей девушке: Конбанва, мусуме-сан. Добрый вечер, chérie. Но если вы скажете это с искоркой в глазах, она поймет, что вы имеете в виду: «Как она? Как поживает твоя Золотая Ложбина?» – так китайцы иногда называют
