вновь обретая жизнь. Я побеждённый странствующий астральный воин света, закончивший здесь свой земной путь борьбы со злом… Да! Здесь была страшная битва!.. Несколько сотен лет назад.., и силы Зла возобладали над силами Добра. Коварство победило бесстрашие, злоба – любовь, а подлость – силу воли. Всё перевернулось вверх дном. И оплот Веры, поруганный нечистью и преданный благодушными обитателями своими, не выстоял и ушёл в царство Тьмы.
Здесь было последнее моё сражение. Но встретился я с тем, кого не в силах был одолеть, а потому развенчан был от могущества, дававшего мне силу в борьбе с Тьмой.
И вот теперь я до Страшного Суда буду умирать и рождаться здесь, как умирал и рождался все эти сотни лет, переходя из образа в образ, от жизни к жизни, но к несчастью сохраняя ясную память о том, что случилось здесь перед исчезновением монастыря.
Всякий раз я обретаю форму юродивого, деревенского дурачка, – словом, человека, на которого никто не смотрит серьёзно. И это удобная оболочка для хранителя сокровищ монахов, отобранных у них Князем Тьмы.
Всякий раз спутницей моей по жизни идёт Варвара, которая и является главной хранительницей. Я же при ней для услаждения чувства мести Зла Добру, чтобы ощущать и чувствовать победу Тьмы над Светом, и мучиться от осознания своего бессилия. Я всё ещё добро, но добро уже бессильное, безучастное, развенчанное злом. Я – добро, приговорённое к казни…
В моей голове впервые после долгого перерыва родились строчки, хотя я думал, что уже навсегда разучился сочинять стихи:
Я всё ещё Добро, развенчанное Тьмою,
Я всё ещё Добро, уже лишённо крыл,
И брошенное в грязь; Прислугою немою
Уж ставшее у Зла среди свинячьих рыл…
Вдруг чья-то тень мелькнула за окошком, на мгновенье заслонив падающий в баньку лучик света. Пастух встрепенулся:
– Варвара!.. Мне надо уходить… Нам обоим несдобровать, если она увидит нас вместе!..
Он бросил это мне на ходу, уже метнувшись к тыльной двери, ведущей к речке, из которой и появился.
Обе двери открылись одновременно. В одну кто-то входил, в другую убегал мой странный собеседник. И я, словно на перепутье странник, замер на полатях, ни жив – ни мёртв, в трепетном страхе ожидая, что же произойдёт в следующий миг.
Сердце остановилось и ушло в пятки.
Глава 9
Что-то теперь побудило меня срочно позвонить Веронике, и я начал мучительно вспоминать, есть ли у неё телефон, и какой у него номер.
Этого сделать так и не удалось, но тревожный, щемящий в груди глубокой тоской, вопрос: «Вернулась ли она или нет?» – не давал теперь мне покоя.
Бесцельно, сам не зная куда, побрёл я весь в смятении. И в печали своей не заметил, как вскоре оказался где-то в городе, в районе, который показался мне даже поначалу незнакомым. Но едва я узнал его, как ноги мои сами пошли, неся меня вперёд. И вскоре я оказался перед серой невзрачной пятиэтажкой, в одной из квартир которой родилась и, быть
