мне в спину сказать:“Зачем же не взял ты купеческой дочки
С приданым хорошим, и чтобы ее
Все предки известны здоровьем уж точно!” –
Сын умер у нас, а всё больно одно!
Я ничего мужу дать не сумела!» –
«Все ль живы, кто словом меж вами стоял?» –
«Не знаю. Родня уезжать не хотела
Его, как и мы. Один деверь пропал.
А остальные в Москве. Разорились.
Муж всем помогает. Давно ль перед ним
Гильдией первой иные хвалились?
(Муж во второй всю жизнь скромно пробыл.
До первой немного ему не хватало.)
Теперь молчат, Соня. Уж нынче не старь!
Родни у супруга известной немало.
Брату его титул дал государь!
С такими, как я, никогда не венчались
Купцы из их круга». – «Ваш муж именит
Без титула – родом своим. Вы остались
В России на смерть!» – «Твой отец говорит?
Меня тоже партией нагло пугает.
Он агитатор был? Мне рассказал.
На память из Ленина даже читает!
Тот, кажется, очень недурно писал.
Есть смысл». У Сони душа замирала
Близ Ольги Ивановны. В жизни своей
Она никого никогда не встречала
Хотя б отдаленно сравнимого с ней.
Дело тут было совсем не в достатке:
Ольга и внешне изящной была,
И внутренне тонкой. Узнала порядком
Горя, а злобы не обрела.
Тургеневский дух! Совершенно разнилась,
К счастью для Сони, она от того,
Какой богача жена прежде ей мнилась.
Хотелось сберечь от несчастья ее.
«Нельзя вам в России. Езжайте». – «За что же?» –
«Таких, как ваш муж, и оставили жить
Еще до сих пор, потому что он может
Помочь производство стране возродить.
После упадка, после разрухи
Чтобы скорее страну поднимать,
На время позволено в частные руки
Заводы и фабрики передавать.
А как станет легче, так всё возьмут снова.
В красной России ведь судят людей
По прошлому, роду, и негде другого
Взять вашему мужу. Езжайте скорей!» –
«Но если на выезд подаст заявленье
Мой муж, то не будет ли то означать
Советского строя его отторженье?
За это лишь могут арестовать». –
«Рискуйте! Другого к спасению нету
Пути». – «Всё оставить, где по́падя жить…
Вдали от родных, от могил?» – Без ответа
Остался вопрос. Что уж тут говорить?
Ольга отрезала: «Кроме России,
У нас дома нет. И спросить уж позволь:
Если б уехали мы, где б вы жили?» –
«Нам смерть не грозит. Это важно не столь».
Ольга окинула ласковым взором
Свою собеседницу: «Если бы я
Не знала отца, тебя пло́дом позора
Крестьянки от барина счесть бы могла.
Барин не баловал в вашей округе?
Ты на крестьянку не схожа лицом,
У тебя тонкие белые руки…» –
«Только
