но, поговорив с М наедине в его кабинете какое-то время, ушел, сочувственно глядя на меня. Тогда я отделалась новыми синяками, а социальный работник так ничего и не предпринял.
Потом я сообщила врачу, и снова количество синяков у меня увеличилось, как и личный счет врача. Однажды синяки на моей коже заметила одна из наших бывших кухарок и пришла в ужас, став кричать на М и угрожать ему. Он попытался ее урезонить, но она единственная не согласилась на подкуп, заявив, что его место в тюрьме. На моих глазах он избил ее до полусмерти, после чего ее забрали в больницу, где у М наверняка было все схвачено. С тех пор я не видела больше ту бедную женщину. Я поняла, что кому бы я ни сообщила, М сумеет заткнуть этого человека любым способом. И больше я никогда не осмеливалась открыть рот.
Предприняв еще одну из бессмысленных попыток что-то изменить, я записалась на курсы рукопашного боя и в тир. М узнал и об этом. Чтобы я ни делала, все было без толку. Любая попытка улучшить свое положение заканчивалась провалом и даже хуже.
М бизнесмен, и я подозреваю, что бизнес его нелегален, учитывая какие странные люди посещают его дом и сколько у него связей везде, где только можно. Однажды, несколько лет назад, я решилась на побег из его дома. Мне казалось, я отлично пряталась, и меня невозможно было выследить, но для М нет ничего невозможного. Он вернул меня «домой», и, думаю, не стоит особого труда догадаться, что за этим последовало. Тогда я поняла, что мне уже никто не поможет, даже я сама. Осталось последнее – смириться.
В моменты, когда я сильно его «разочаровывала», он был особенно беспощаден и жесток, но в последний год этого почти не случалось, потому что я вела себя образцово. Поддерживала имидж «все супер» в университете и при всех гостях. После занятий сразу ехала домой, чтобы чего доброго М не заподозрил, что я намылилась учудить что-то, за что он может показать мне, кто тут главный. Я ходила по струнке, делала все, как он любит, угождала ему, хотя ненавидела себя за это. Таким образом, я уберегала себя от его гнева, а значит, и побоев.
В просторной гостиной накрыт маленький обеденный стол, рассчитанный на четырех человек. Мы обычно ужинаем за ним.
Я нацепляю на лицо фальшивую широкую улыбку при виде М, восседающего на стуле за столом, в то время как душу сжигает черное пламя ненависти. Эта улыбка так отрепетирована и тщательно заучена, что, кажется, она приклеивается к лицу, стоит мне увидеть своего «благодетеля». Но внутри все сразу сжимается, меня захлестывает мощными волнами паники и страха, как всегда при виде этого человека. Я уже вроде привыкла и смирилась, а все равно ничего не могу поделать с тем, какой смертельный ужас внушает мне М одним своим видом. И дело не только в его жестокости. Перед глазами вспыхивает картинка, как бью его со всей дури по голове подсвечником, а потом он подмигивает мне в больнице, хищно ухмыляясь. Меня передергивает. Спешу отогнать непрошенные мысли.
При взгляде на меня в милом бежевом платьице почти до колен, М просиял и одобрительно кивает.
