то зачем я им нужен? И это, друг мой, что касается музыки, где надо все же хотя бы нотную грамоту знать. А уж что у нас на литературном фронте творится… Пишут все, кому не лень: в газетах, журналах, альманахах, на худой конец, в альбом какой-нибудь экзальтированной фрау. Ты знаешь, Ансельм, что у нас даже бургомистр и тот романы сочинял, инкогнито, пока не помер. А философы! О! Здесь все философы. Куда ни плюнь. С каким упоением каждый из них отстаивает своё «Я». Если его даже и нет. На лекциях профессора Канта яблоку негде упасть. Очередь. Спится на них, правда, замечу, очень сладко. Даже стоя. Я сам раз сходил и, признаюсь, неплохо выспался. Хотя профессор, конечно, человек большого ума, но я, честно признаюсь тебе, Ансельм, ни черта в его тезах и антитезах не смыслю.
– Так о чем это я, Ансельм, – снова отпив из безразмерного бокала бургундского, продолжил молодой человек. – Ты видишь, что обстоятельства складываются таким образом, что смеяться следует, отнюдь, не надо мной, а вместе со мной. Что ж, посмеемся!
С этими словами Теодор попытался встать из-за стола, но как-то неловко. Тяжелый дубовый стул, на котором он сидел, с грохотом упал на каменный пол, у него отвалилась ножка. Теодор этого даже не заметил и направился к выходу. Но тут же к молодому человеку подлетел хозяин кофейни и, схватив его за шиворот, произнес:
– А за стул кто платить будет? Он мне достался ещё от моего деда! Ему цены нет…
– Да он уже у вас был сломанным, – стал возражать Эрнст-Теодор. – Видите? Вот же следы от старого клея. Да этому стулу давно пора на помойку.
Но трактирщик был неумолим и не отпускал молодого человека.
– Не кричите вы, я заплачу за него. – Из-за соседнего стола поднялся пожилой крупный мужчина с уже заметным животом в офицерском мундире и протянул трактирщику два талера.
– Маловато будет, – стал тот набивать цену.
– Что? – возмутился офицер, хватаясь за шпагу. – Я тебе сейчас за два талера тут все стулья переломаю, каналья! Да еще полицию вызову, чтобы они разобрались, почему ты благородных людей разбавленным пивом поишь.
– Что вы, – испугался трактирщик. – Всё в порядке. Марта, принеси господину две кружки пива.
– Я не заказывал, – офицер снова повысил голос.
– Это за счёт заведения! – трактирщик скривил кислую улыбку.
– Тогда три кружки, – скомандовал человек в мундире. – Я хочу угостить своих друзей. Не возражаете?
– Нет, что вы, – трактирщик продолжал виновато улыбаться. – Марта, принеси три кружки пива.
– Разрешите представиться, – обратился к молодым людям их спаситель, – Карл Фридрих Иероним. Для друзей просто Карл.
– Эрнст Теодор Амадей. Для друзей просто Эрнст. Или Теодор.
– Ансельм, просто Ансельм.
Тем временем на столе появилось три
