общежитие собралось в учебной комнате. Из чуланчика вахтерши принесли допотопный радиодинамик, и ровно в двенадцать часов вырубили музыку. Воцарилась тишина. В кромешной темноте, прерываемой лишь мерцанием елочных гирлянд, главный диск-жокей Володя Пасечник рыкнул:
– Внимание! – и включил радио.
Все замерли. Стали бить куранты.
– Поздравляем всех с Новым годом! Ура-а!
– Ур-ра-а! С Новым годом! – взорвался зал.
Все стали орать, хлопать в ладоши, топать, подпрыгивать на месте. Влюбленные парочки слились в праздничном поцелуе.
– Танцы до утра и до упаду! – снова рыкнул Пасечник и врубил на всю мощь «Бони «М».
Рев и визг восторга потонули в резких звуках диско. Оргия новогодней ночи началась.
Аллочка растворилась в темноте. Маша быстрые танцы танцевала вместе со всеми, на медленные ее неизменно приглашал Зяблов. Он был одного с ней роста, но Маше казался коротышкой. В очередном танце он шепнул ей на ухо, что у него есть бутылка коньяка, и ее вполне можно выпить…
– В самом деле? – удивилась Маша. – Тащи!
Слава со всех ног бросился вон, оставив Машу посреди темного зала. Поразмыслив, Маша решила, что не сюда же он притащит эту бутылку, и поднялась в свою комнату. К счастью, никого из соседок не было. Она нашла две граненые стопочки и завалящиеся карамельки. Влетел Слава. Из-за полы расстегнутой жилетки он достал бутылку коньяка и поставил на стол.
– Лимона к коньяку у нас, к сожалению, нет, – сказала Маша. – Есть конфеты…
– Сойдет.
Слава открыл бутылку и разлил коньяк.
– Ну? С Новым годом? – спросила его Маша, поднимая свою стопочку и глядя на Славу.
И увидела через его очки, как напряженно, как выжидающе он на нее смотрит. Маша отвела взгляд.
– С Новым годом, – тихо сказал Слава.
Маша сделала несколько глотков и сунула в рот карамельку. Разговор не клеился, коньяк не пился.
Маша вдруг подумала о Славе: бедный, ведь купил, наверное, этот дефицитный дорогущий коньяк на присланные родителями деньги, хранил в чемодане, пряча от ребят – иначе не дожила бы бутылка до Нового года. Сам, вон, приоделся: отглаженные брючки, белая рубашка, и – верх шика – костюмная жилетка с атласной спиной. Просто щеголь на фоне общежитских студентов, не вылезающих из единственных джинсов. Может быть, ждал этого вечера, этой ночи, надеялся, что что-то решится. И вот, наконец, сидят они вдвоем, коньяк потягивают. Но, видимо, совсем не так представлял в своем воображении Слава это распитие. Сидит поникший. Может быть, ждет поворота разговора в другое русло? Но что могла сказать ему Маша? Ее сердце билось ровно. Слава это понял и сник окончательно.
В комнату вошла Света с кавалером. Они стали что-то возбужденно рассказывать и смеяться. Воспользовавшись суматохой,
