тяжелым и насыщенным, в моей голове не было свободного места для глупых домыслов и бредовых идей мамы. Я слышала ее скользящие шаги мне навстречу, а потому отвертеться и пробежать незамеченной в спальню мне не удастся.
– Ты как раз к столу, мы с отцом только сели, – прощебетала она, останавливаясь в дверях.
– Хорошо, я только руки помою, – ответила я.
В ванной комнате пахло лавандой. Палочка благовоний горела на подоконнике, посылая в воздух струйку ароматного дыма. Маму этот аромат успокаивал, меня раздражал. Но с моим мнением в этом доме никто и никогда не считался…
Я сжала палочку двумя пальцами, ощутив как уголек больно обжог кожу. Тысячи маленьких горячих иголок вонзились в мою плоть, впрыскивая в кровь свое живительное тепло. Я закрыла глаза наслаждаясь этим чувством. Наслаждаясь тишиной и внезапно наступившим покоем. Слезы медленно катились по щекам, а я продолжала стоять у окна, медленно покачиваясь из стороны в сторону.
– Катя, у тебя все нормально? – донесся до меня голос мамы, стоящей где-то за дверью.
– Да, я сейчас, – бросила я, нехотя открывая глаза. Чья-то тень мелькнула перед глазами и тут же скрылась в темноте, возвращая мне мое же отражение. Я отшатнулась, испуганно вглядываясь в окно. Никого. Только я вновь смотрюсь в него как в зеркало.
Помыв руки, я присоединилась к родителям. Ужин дома всегда проходил при богато накрытом столе, точно мы ждали гостей. Раньше мне это нравилось, но с тех пор как я начала работать в приюте, мое отношение к еде сильно изменилось.
– Что ты хочешь, доченька? – спросила мама, усаживаясь на свое место, по правую руку от отца.
– Я не голодна, салат поем, – ответила я, чмокнув отца в щеку и сев напротив матери.
– Глупости не говори, ты посмотри, на кого ты похожа? Кожа да кости! – не сдавалась она, накладывая мне на тарелку тушеное мясо с овощами и салаты.
– Я столько не съем, а выбрасывать еду нельзя!
– Ну так и не надо выбрасывать! Ешь!
Улыбнувшись, я начала водить вилкой по тарелке. Спорить или ругаться было бессмысленно. Мама все равно останется при своем мнении, отстаивать которое будет до конца, не гнушаясь повысить голос или даже закатить истерику. На меня эти ее театральные выступления уже давно перестали действовать, а вот папа привыкнуть так и не смог. В последний раз наша словесная перепалка с мамой закончилась его сердечным приступом, и у меня не было желания испытывать судьбу еще раз.
– Софа тебе привет передала. Ты давно с ней уже не виделась и даже не созванивалась. Это нехорошо. Она твоя единственная сестра!
– Хорошо, я позвоню ей на неделе.
– Может быть, мы все вместе сходим куда-нибудь на этих выходных? Или ты снова в церковь пойдешь? – допытывалась мама, не сводя с меня глаз. – Тебе это еще не надоело?
– Что именно? – спросила я, встречаясь с ней взглядом. Ее благородное лицо
