align="center">КРОВАВОЕ ПРОЩАНИЕ
Странно, почему люди ни перед чем не впадают в такой ужас, как перед безмятежной улыбкой на лице угрожающего им злодея? Ведь если бы тот же самый злодей стоял перед ними, искажённый ненавистью, они наверняка испытывали бы отчаяние, ярость, желание отомстить, а перед ухмылкой убийцы жертвы бессильны, они цепенеют, как будто, то есть символ страшного суда, которого никому не удалось ещё избежать.
Как мерзко, униженно вёл себя этот идиот, когда я стоял, нависая над ним, с ножом и в маске смеющегося негодяя. Какой он был жалкий, отвратительный – подобие мужчины. Катался по полу, ползал, хватаясь за все подряд в поисках защиты, а сам ведь наверняка всё понимал. Понял, ещё когда я вошёл к нему, радостный от того, что наконец нашёл причину моих страданий, после стольких лет мучительных поисков. Жаль, что он был один…
Полиция наверняка уже окрестила это «убийством с особой жестокостью». О нет, дорогие стражи правосудия, это было милосердно. Я бы с гораздо большим удовольствием наблюдал, как он валяется, придавленный бетонной плитой дома, разрушенного наступающим концом света, и никто не желает его спасать, потому что все заботятся только о себе.
Однако шансы такого мучительного исхода невелики, я должен был подстраховаться, мне хотелось видеть всё собственными глазами и, более того, явиться причиной его страданий, как когда-то он стал причиной моих. Никогда вид крови не доставлял мне особого удовольствия, но вчера, глядя, как она растекается под изувеченным телом, я испытал отнюдь не отвращение, а что-то вроде возбуждения и триумфа, как будто звучал торжественный марш и тысячи людей аплодировали моему поступку.
Странно, мне всегда говорили, будто человек, совершивший преступление, неизбежно испытывает что-то вроде мук совести. Я же чувствовал лишь необыкновенный подъем, будто выполнил нечто нужное, к чему давно шёл, планировал, ждал.
Правда у меня было ещё одно дело, мысли о котором вызывали мучительное беспокойство, как перед походом к стоматологу.
Солнце тихо и величественно появлялось в окнах номера отеля. Это последний восход… Грустно, необыкновенно и грустно. И ты, Хенрик, идиот, его никогда больше не увидишь. Я слышал, многие переживали по поводу исчезновения каких-то там звёзд – кому понадобились эти едва заметные точки? Солнце – вот самая яркая, несравненная, могущественная звезда. Никогда не интересовался астрономией, но даже мне было понятно, что не будь солнца, исчезнем и мы. Вот он – конец света – во всех смыслах. Конец жизни.
И я завтра уйду в закат, в небытие. Я глубоко убеждён, что в том хаосе, который должен произойти на Земле, никому не будет дела до поступков отдельно взятого человека, пусть даже он – изощрённый мстительный убийца. Все мы окажемся в одной клоаке – среди разрушенных людских творений, создававшихся с любовью и уничтоженных с безграничной ненавистью Тех, кто будет следить за происходящим с более высокой точки.
Как я отношусь к концу света? Как к подарку
