скучно, – чуть растягивая слова проговорила Юлия, прекрасно осознавая, что дразнит и так рассерженного мужчину. – Даже встреча с палачами была бы интереснее.
Перетти едва не заскрежетал зубами, но сумел сдержанно выговорить:
– Вы занимаетесь пением, это разнообразит пребывание здесь. Еще просьбы есть?
– Приходите ко мне чаще. Когда не угрожаете, вы очень приятный в общении человек.
Сикст потерял терпение:
– Неужели вам не хочется на свободу?!
– Неужели я так глупа, чтобы просить вас об этом?! – в тон воскликнула Юлия.
– Иногда то, что вы называете глупостью, помогает. Блаженны нищие духом!
– Хорошо. Считайте, что я сделала эту глупость!
Поняв, что большего сейчас не добьется, Перетти сжал кулак, но почти сразу расслабился, заставив себя успокоиться.
– Вы, конечно, понимаете, какой вопрос последует далее. Какие гарантии с вашей стороны?
– Я должна буду забыть сына и вас, оставить всякие притязания на Тулузу и никогда более не появляться на вашем горизонте… Но зачем мне тогда свобода? У меня не будет ни титула, ни богатства, ни надежды на месть. Лучше уж остаться здесь, по крайней мере, я смогу надеяться…
Она замолчала. Он с явным нетерпением посмотрел на нее.
– Ну, продолжайте же – надеяться… На что?
– О, на многое…
Юлия прошла по камере, остановилась за спиной Феличе. Он почувствовал ее руки на своих плечах:
– На многое, – повторила она.
Подавив первый – малодушный – порыв повернуться к противнику лицом, Феличе сперва накрыл ее руку своей и лишь после обернулся к женщине:
– И все же, на что?
Взгляд его заскользил по лицу, шее, груди Юлии так, словно они стояли на одной из аллей сада, окруженные дивной зеленью и цветами. Оказавшись очень близко друг к другу, оба замерли на миг. Резким движением Юлия высвободила руку и отвернулась.
– Зачем тебе знать?
Горечь прозвучала в ее голосе. Но уже в следующее мгновение Юлия вновь говорила с улыбкой:
– Разве принято сообщать план битвы своему противнику?
– А если противники станут друзьями? – он привлек к себе маркизу.
– Феличе, между нами всегда будет стоять прошлое…
И словно молния Юлию поразила мысль: он видит в ней только покорную воле сильного падшую женщину.
– Отпустите меня! Слышите, отпустите!
– Но… – слова едва не сорвались сами собой. Он резко замолчал, но помедлив все же договорил:
– Неужели ты не понимаешь!
– Что?! – Юлия внезапно успокоилась. – Я не смогу забыть… Нет! Я не могу. Виктория, да ведь она любит вас!
– Что тебе до нее?! Подумай лучше о себе!
Юлия отвернулась, но недостаточно
