ближе к реке. В небольшой комнате на подоконнике в нише узкого окна горела лишь одна свеча. Ни табуретов, ни кровати, только лежанка из соломенного тюфяка в углу. Оглядев свое пристанище, маркиза невольно подумала, что в испанском монастыре была хотя бы узкая жесткая постель. Но отметила, что увели ее не в знаменитые подвалы замка. Юлия опустилась на тюфяк, прислонилась спиной к каменной стене, закуталась в плащ и, обняв руками колени, замерла, чутко прислушиваясь ко всем звукам замка.
***
Узкими улочками, подворотнями и чердаками, демонстрируя отличное знание города и его всевозможных закоулков, монах вел Пьера Шане следом за каретой. На одной из улиц он остановился. Прямо перед ним через перекресток проехали всадники и их добыча. Дальше брат Иосиф не пошел.
– Они везут ее в Сант-Анджело. Можно было догадаться… – задумчиво, словно вовсе забыв о спутнике, проговорил иезуит.
– Ей можно чем-то помочь? – поинтересовался Пьер, почти сразу осознав наивность своего вопроса. – Зачем ему это?
– Феличе Перетти – человек подверженный порывам, – с враждебным пренебрежением в голосе заговорил иезуит. – В этом его слабость. Он не захотел просто отпустить ее, без, так сказать, отеческого наставления. Извлечь из этого пользу для маркизы и для себя – уже мое дело. Вы вхожи в дом к маркизу Ла Платьер?
– Конечно, – слегка удивленно ответил Пьер. – Как управляющий имением и… – он не договорил. Пьер задумался – этот человек так много знал о Юлии, но о нем, мужчине, который рядом с ней был почти всю жизнь, не знал? Потом усмехнулся своим мыслям и снова взглянул на монаха:
– Что я должен сделать?
Видимо иезуит не только отлично видел в темноте, но и читал в душах, потому что издал странный смешок и уточнил:
– Синьор Шане, меня интересует – доверяет ли вам, – он многозначительно выделил это слово, – супруг маркизы?
Пьер ответил твердо:
– Да, его сиятельство прислушивается ко мне.
– Отлично. Изложите ему все в нужном свете. Завтра вечером он должен быть готов убить за свою жену любого. Сможете?
– Да, – без тени сомнения ответил синьор Шане. Уж он-то точно знал, что муж маркизы весьма болезненно реагировал на любую попытку других мужчин выразить даже толику восхищения своей очаровательной супруге. Правда, обычно такие вспышки выглядели как странная истерика. Только умение маркизы удержать строгие рамки общения с мужчинами не позволяло маркизу или погибнуть в очередной дуэли, или перебить половину соседей. Убедить его, что появился настоящий враг, труда не составит. Вопрос о том, почему Анри де Мотье, маркиз де Ла Платьер позволял ему быть так близко к супруге, самого Пьера не волновал; для него быть рядом с Юлией, защищать ее стало за многие годы совершенно привычным.
– Я постараюсь сделать так, чтобы его вызвали к маркизе.
