нашей теперешней жизни, нашей цивилизации.
Нельзя отмахиваться от столь грустного вывода, вникая в ситуацию, возникшую в тесной связи с неразгаданностью такой писательской личности как, скажем, Шекспир. Исследовательская слепота, имеющая место в этом сложном и уже основательно заболтанном вопросе, давно отдаётся ноющей болью на пространствах всей современной мировой культуры.
* * *
Необъятная тема идентификации этого человека, создавшего произведения художественной словесности высшей пробы, продолжает оставаться без движения. Причина – в той же, хилой методологии поиска. Преобладающей стала в ней задача объяснить укрытую историей биографию посредством указаний на те многообразные внешние обстоятельства и события, какие легко снимаются с поверхности времени, когда жила неустановленная личность. Порой это простое шевеление материала эпохи, перебирание её атрибутики в надежде установить связи между случайными обрывками, чем не без пользы пристало заниматься разве что людям, комплектующим музейные или архивные коллекции и экспозиции.
Легко убедиться: даже при переизбытке такого материала исследовательский процесс может никуда не подвигаться. Хуже того – отсюда недалеко до случайного и надуманного уже и в исследованиях по-настоящему профессиональных, с высоким уровнем компетентности и ответственности, – в той сфере познания и просвещения, где призваны работать серьёзное литературоведение и серьёзная художественная литературная критика.
Имея в виду эти обстоятельства, нельзя, конечно, не говорить о потерях конкретных и очевидных. Да, результаты погружения в историю, разгребания массы её примет и признаков иногда кажутся «подходящими»; некоторые из них любопытны. Но – что из того? Касаясь отдельно персоны Шекспира, можно ли по ним определённо уяснить, в чём особость его творчества, кто он – как представитель своего времени, интеллектуал, активный мыслитель?
Стоит приглядеться: в чём тут, собственно, дело.
* * *
Судя по сохранившимся документам, Шекспир, человек, который известен под таким именем, вовсе не походил на литератора – прежде всего по уровню образованности. У него он, этот уровень, более чем скромен. Ещё до завершения обучения в грамматической школе он был взят оттуда родным отцом, у которого в последующем подвизался в подмастерьях, изготавливая и сбывая перчатки. Установлено всего несколько подписанных им деловых бумаг, причём они совершенно не проливают света на его театральную либо литературную деятельность, а подписи на них так небрежны, что их бы надо отнести скорее «к руке» тёмного, безграмотного и безразличного к грамоте недоучки, но – никак не автора бесподобных сонетов и драматургических произведений.
И фамилия-то у него, настоящая, по отцу, была, как утверждают историки, другая – Шакспер!
При такой двусмысленности факты биографии великого англичанина многих приводят
