в погожее утро окрашивает небо восходящее солнце, а глаза – не голубые, как можно было ожидать, учитывая, что Манелла англичанка, а зеленые, словно лесное озеро, в котором отражаются кроны деревьев. При некоторых поворотах в них поблескивали золотые искорки, словно сквозь густую листву деревьев на водную гладь изредка попадали солнечные лучи. А ресницы, как ни странно, были совсем темные. Этим, как всегда говорил отец, Манелла была обязана одной из своих прапрабабок, испанке, жене первого графа Эйвонсдейла.
К сожалению, в фамильной коллекции картин не было портрета этой дамы, возможно, потому, что в свое время против нее ополчилась вся родня – из-за ее национальности.
В семье была еще одна иностранка, украсившая генеалогическое дерево Эйвонсдейлов в более позднее время, – бабушка Манеллы, француженка.
Традиционно считается, что француженки – брюнетки, но у графини Катрин из Нормандии волосы были светлые. Только глаза выдавали в ней чужеземное происхождение.
Думая о бабушке, пережившей сноху и скончавшейся за полгода до сына, Манелла пыталась представить, как горько ей было сознавать, что ее родина воюет со страной, где она прожила всю свою взрослую жизнь.
Однако, судя по записям, сохранившимся в дневнике этой дамы, она была на редкость счастлива.
Бабушка научила Манеллу говорить по-французски не хуже, чем по-английски.
Под впечатлением рассказов о злодеяниях наполеоновских войск, свирепствовавших в Европе, Манелла как-то объявила, что откажется говорить по-французски, если войска «антихриста» вторгнутся в Англию.
– Не буду же я разговаривать на языке врагов! – пояснила она.
– По моему мнению, англичане делают непоправимую ошибку, не желая изучать никакие языки, кроме родного. В конце концов, Англии ведь приходится общаться с другими странами Европы, – возразила бабушка. – Кроме того, у нас во Франции говорят: «Знание да наука на вороту не виснут». Это означает, что все, что ты знаешь, в какой-то момент может вдруг пригодиться. Вот ты, например, научилась готовить французские блюда. Вдруг жизнь повернется так, что тебе придется обходиться без кухарки или, боже сохрани, зарабатывать себе на жизнь? Тогда-то ты и вспомнишь наши рецепты.
Манелле оставалось лишь признать справедливость этих доводов.
Поэтому она продолжала разговаривать с бабушкой по-французски и читать французские романы, которыми старая дама снабжала внучку.
– Интересно, – спросила себя Манелла, – что бы бабушка предприняла в подобных обстоятельствах?
Не зная точного ответа на этот вопрос, впрочем, совершенно умозрительный, Манелла была совершенно уверена в одном: бабушка ни за что не дала бы силой выдать себя замуж за нелюбимого человека.
– Флэш прав, – сказала себе Манелла. – Мне придется бежать.
Оставалось продумать детали.
Ей, разумеется, придется зарабатывать себе на жизнь, и Манелла прикидывала, какое из ее не столь многочисленных умений может принести
