осилить Фортунос! – закричала Эльна ему в спину.
– На это уйдут месяца, – фыркнул он.
– И мы отправляемся туда сейчас? – удивилась малютка столь поспешному решению Мыслителя.
– А как же! Элин не хочет терять ни туны, поэтому мы идем в Сирил, пополняем запасы и берем лошадей, а затем едим в Пелагиат. Доберемся до него до того, как Феят обретет полную силу, и переместимся без препятствий.
– С чего ради ты приплел сюда Феят? – возмутилась Элин. Он не ответил, сделав вид, что не услышал ее. «Снова что-то не договаривает!» – фыркнула та Элин, коя уже начинала выходить из себя от его вечных недоговорок, секретов и тайн.
– Постой же, Фелиус! – спохватилась Мира и кинулась за ним вслед. – Что тебя сподвигло так спонтанно решиться на это?! Мы даже не успели ничего обсудить!
– Нечего тут обсуждать. В Пелагиате когда-то жил мой давний друг, – ответил Мыслитель. – Я надеюсь, что он все еще там. Он поможет нам добраться до башни.
– Но что, если града на берегу Фортуноса, уже нет? – крикнула Элин. – Что, если мы придем на развалины?!
Фелиус остановился. Золотые искры, блуждающие по ветру, ударили его по спине.
– Тогда мы обязаны там побывать и… проститься с душами павших.
Мыслитель оказался прав. Уже через пять часов пути лес начал редеть, тополя и дубы попадались все реже и реже, сменяемые кустарниками смородины, малины и барбариса. Ольна, восседая на косматом чубаром пони, восхищенно провожала взглядами раскидистые пряди невиданных деревьев, листья которых были настолько огромны, что спрятали бы от дождя сотни человек. Через пару тун и они исчезли, сменившись широкими просторами полей и озер.
Хрустальная вода манила к себе, стала бы зеркалом для ярких илиуских лучей, однако сегодня илиус скрылся за тучами. Малютка подумала, что будь сегодня ясная погода, она бы не смогла оторваться от красот здешних мест. Ничто, даже приближение алакса, не смогло бы заставить ее покинуть эти безмятежные просторы, где небо отделялось от земли четкой полосой, где жизнь была отражением в водной глади.
На зеленых островках у пологих берегов на задних лапках стояли серые зайцы, совершенно безразличные к приближающимся. Кажется, они приходили сюда ежедневно, успели вытоптать хорошо различимую тропинку. Луга с озерами стали их пастбищем на следующие два с половиной месяца лета. А потом пришли бы холода, и ушастые скрылись бы в желтых красках осеннего леса.
Они даже не расступались. Лошади грозно заржали, но зайцы не сдвинулись с места. Фелиус попытался распугнуть их посохом, но наглые комки серого пуха не сделали и шагу в сторону. Некоторые даже умудрились вцепится в белую трость зубами! Пришлось объехать их стороной.
Вскоре озерца, как и лес остались позади, четверка выехала на обширные луга, покрытые цветущей лавандой. Тут мимо то и дело пролетали дриады, состоящие из лепестков лавандовых цветов. Запах стоял неописуемо сладкий,
