ступолета. Построй ему свои болотные глазки. Наваргань ему коктейльчики «Тинкорясини» – да позабористей. А как он к тебе переметнется, приди к безутешной подруге и помирись, плюнув на Ивашку этого. Потому что «ивашек» этих полным-полно, а подруг настоящих ох, как не хватает – дефицит! Неоспоримый факт! Реальная тема… – вздохнула Василиса.
– Ох, и голова у вашего высочества, ох, и ума палата! – восторженно выдохнула Кикимора, с обожанием глядя на царевну.
– В той палате мест уже нет! – отрезала Василиса и повернула к избушке.
Баба Яга уже переоделась в туристическое одеяние и встречала царевну по всем фольклорным правилам – в затрапезном сарафане и в головном платке. Вместо камина уже появилась голограмма задымленной печки, вместо стола-трансформера и кресел-пуфов у окон были расставлены пыльные сундуки и грубо сколоченные лавки.
Василиса недовольно поморщилась:
– На жалость не бьем, Ядвига Гарриевна – нашли вашу ступу, вернут после того, как Леший оформит.
– Ой, внученька, спасибо тебе, родная, – зашамкала баба Яга, искоса поглядывая на Василису хитрыми глазенками.
– Да, и штраф он тебе, «бабуленька» родная-новоявленная, тоже выпишет – а то у него давно накопились квитанции за неоплаченную парковку по ночам. Все он терзался, что ж это за супостат на иноступке паркуется в неположенных местах. А тут как раз и опознание произведет, – довольно ухмыльнулась «внученька».
– Вот нет в тебе ни доброты отцовской, ни прощения царского – во все вникаешь, всему правду как стикер со сроком годности клеишь, – возмутилась Ядвига Гарриевна, неожиданно распрямившись в полный рост.
– Согласна, – покорно согласилась Василиса. – Ни доброты нет, ни прощения. Да и правда у меня всегда своя, не общая, потому и зовут меня иногда Справедливой, – подмигнула бабке-молодухе царевна-судмедэксперт всея царства, расхохоталась и закружила Ягу в одной ей известной пляске.
Избушка крякнула от неожиданности, прислушалась и успокоилась.
– Я стрелы жду-у-у…, – жаловалась кому-то поблизости Царевна-Лягушка. – Па-пра-шу!..
Погода к вечеру вновь ухудшилась. Палящее солнце погрузилось в полыхающий зноем закат, вечерней прохлады все не было, кругом летали себе заунывные комары и уставшие сами от себя мухи.
Василиса сидела на березовом бревне и ждала Лешего с заключением.
Тот вышел, как всегда, нарочито хмурясь и напуская на себя важный вид.
– Заключение, – коротко бросил он.
Василиса мельком кинула взгляд на листок бересты, сложила его вчетверо и засунула в кокошник.
– Вернуть Яге ступу-то? Иль подержать на штрафплощадке? – нерешительно поинтересовался Леший.
Василиса лукаво усмехнулась и посмотрела ему в глаза:
– Сам
