импульс с появлением компьютеров. Некоторые экономисты считали, что с помощью компьютеров можно составить план, который будет задавать «производство любого продукта точно в требуемом количестве и точно в заданное время». В результате отпала бы «необходимость в таком косвенном регуляторе, как рынок и рыночные цены»[141]. Из СССР эти идеи проникали в другие страны социалистического лагеря. Известный революционер Че Гевара, возглавлявший Министерство промышленности и Национальный банк Кубы, вообще был уверен, что «если бы у него было 100 компьютеров, он бы так организовал планирование и управление кубинской промышленностью, что все работало бы как часы»[142].
Однако никакая экономика не работает «как часы». Об этом с сожалением говорил в своем докладе Троцкий: «Нужно нажать центральную кнопку, а она не звонит»; когда «дозвонишься», уже поздно, время ушло. Децентрализация сама по себе тоже не решает проблему, потому, что «в губернии кнопки работают не всегда лучше, чем центральные». В связи с этим, пока центр не научился «точно распределять», предприятия должны «брать все с рынка путем товарообмена за собственную ответственность и по собственной инициативе»[143]. Рынок позволял бы, если использовать метафору Троцкого, восстанавливать разорванные телефонные линии между предприятиями, причем эти связи не нуждались бы в управлении из центра.
В отличие от многих других советских руководителей, особое значение Троцкий придавал общей культуре работников. Без роста культуры, без наведения порядка на производстве восстановление и развитие экономики было бы, по его мнению, просто невозможно. Он писал, что проблемы общей организации производства были похожи на проблемы армии. Солдат и командиров Красной армии «гораздо легче вызвать на бой за дело рабочего класса, чем приучить смазывать сапоги и зашивать шинели»[144]. Тема культурности постоянно звучала в речах и статьях Ленина, который был уверен, что «экономически и политически НЭП вполне обеспечивает нам возможность постройки фундамента социалистической экономики. Дело “только” в культурных силах пролетариата и его авангарда»[145]. Проблема была не только в том, что пролетариату и его авангарду – коммунистической партии не хватало экономической и политической культуры. Ленина крайне беспокоило то, что после шести военных лет российский пролетариат изменился: «постоянно считаются за рабочих такие лица, которые ни малейшей серьезной школы, в смысле крупной промышленности, не прошли»[146]. Изменился и состав партии, ставшей правящей. Поэтому, как считал Ленин, пролетарская политика партии определялась уже не ее составом, а лишь авторитетом того «тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией». Ленин опасался, что даже небольшая внутренняя борьба в этом слое настолько ослабит его авторитет, «что решение будет уже зависеть не от него»[147].
К началу 1922 года страна находилась в сложном положении. Прошел
Глушков В.М. Кибернетика: Вопросы теории и практики. М.: Наука, 1986. С. 254.
См.: Федоренко Н.П. Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее. М.: Наука, 1999. С. 119. Федоренко пишет, что при этом разговоре с Че Геварой он не мог не вспомнить о 100 тыс. тракторов Ленина.
Троцкий Л.Д. Новая экономическая политика. М.: Госиздат, 1921. С. 15–16. См. настоящее издание. С. 402.
Там же. С. 19. См. настоящее издание. С. 407.
Ленин В.И. Письмо B.M. Молотову для пленума ЦК РКП (б) с планом политдоклада на XI съезде партии // Ленин В. И. Полн. собр. соч. T. 45. С. 60–61. Отметим, что в этом письме Ленин ходатайствует об освобождении его в связи с болезнью от участия в Пленуме ЦК – «и заседания на пленуме и доклада на съезде я не осилю». (Там же. С. 60.)
Ленин В.И. Об условиях приема новых членов в партию // Ленин В. И. Полн. собр. соч. T. 45. С. 18.
Ленин В.И. Об условиях приема новых членов в партию // Ленин В.И. Полн. собр. соч. T. 45. С. 20.
